- Автор темы
- #1
[Семейная RP Биография] Семья Richerd
Часть 1. Основная информация.
Наименование семьи: Richerd.
Численность: 3 человека
Корни: Русские, Японские, Итальянские.
Состав:
Ser Richerd
Baron Richerd
Denis Richerd
Происхождение и история семьи
История семьи Ричерд — это, как три разные нитки которые сплелись в один клубок: русская, японская и итальянская. Каждая культура добавила своё — кто характер, кто привычки, кто хитрость. И теперь попробуй разберись: где в них Камчатка, где Токио, а где старая Италия. Всё смешалось, как в хорошей каше: простое, острое и жирное. Может, именно поэтому эта семья и выжила там, где другие давно бы погибли.Русские корни
Началось всё с Сера Ричерда. Родился он в такой дальней точке мира, что и карты туда не всегда рисуют — Камчатка. Там жизнь простая и суровая: холод, рыба, да снег по колено почти круглый год. Денег у людей никогда не было, промысел да охота — вот чем жили. Сер рос среди этого всего, и каждый кусок хлеба доставался потом и кровью. Он потом часто смеялся, мол: «В детстве ел картошку, разделённую на троих, а праздник был — когда отец с моря рыбу притащил».Русские, они знаешь какие? Упрямые до жути. Никакие морозы их не пугают, никакие беды не ломают. Вот и Сер с малого возраста был как дубина: если в голову втемяшилось — хоть убей, будет своё гнуть. Но при этом смекалистый оказался. Рано понял: ждать подачек от жизни — значит умереть. Пришлось учиться хитрить, обманывать, выкручиваться. Сначала по мелочи: то рыбу втюхает подороже, то обменяет одну фигню на другую, но подороже. А дальше аппетиты росли.
Соседи его уважали, но и побаивались. Говорили: «Парень с башкой, далеко пойдёт, если только живым останется». И,они были правы.
Японские корни
Вторая нитка в этом клубке — Нами. Она из Токио, и жизнь у неё была как с другой планеты. Там не Камчатка, там порядок, традиции, уважение. Семья её никогда не бедствовала: деньги водились, своё дело имели, связи были. Девочка росла в достатке — не в золоте купалась, но и голодать не приходилось.Она с малых лет привыкла, что всё должно быть ровно и правильно: слово держать, эмоции в себе держать, лицом не кривить. Но при этом в ней сидела сталь. С виду мягкая, улыбчивая, а попробуй прижми — так огрызнётся, что пожалеешь.
Когда встретились она и Сер — ну это как лёд и пламя. Он — грубый русский мужик с Камчатки, который половину слов матом заменял. Она — воспитанная японка, привыкшая к аккуратности и спокойствию. Но вот поди ж ты, сложился союз. Видать, разные характеры друг друга и зацепили.
Итальянские корни
Теперь про итальянскую жилку. В роду Сера по отцовской линии был один Лоренцо — сбежал он с юга Италии ещё очень давно. Говорят, с мафией там что-то намутил или не тем людям дорогу перешёл. Короче, убежал — и оказался аж на Камчатке.Лоренцо принёс в суровый русский край то, чего там вообще не было: темперамент, хитрость и особую любовь к «семейным делам». Говорил он часто: «Семья — это святое. Деньги потеряешь — хрен с ними. А вот без семьи — ты никто».
Эти слова, похоже, и остались в роду. Сер, хоть и не особо помнил предка, но идею подхватил: своих уважать, чужих гнуть.
Переплетение трёх культур
Вот и получилась семейка такая, что от каждого по чуть-чуть:- От русских — упрямство и умение выживать хоть в аду.
- От японцев — выдержка и умение держать лицо, даже когда внутри всё клокочет.
- От итальянцев — страсть к семье и вкус к «тёмным делишкам».
Детство и юность Сера
Про детство Сера можно отдельный роман писать. Бедность, холод, вечная борьба за кусок хлеба. Любой другой бы сломался, а он только крепче становился. С малолетства он крутился, как уж на сковородке: то рыбу перепродаст, то соседям лапшу на уши повесит, чтобы выгоду срубить.Помнил он, как зимой тащил мешки с рыбой через сугробы, а какой-то старший пацан решил «поржать» и выручку отобрать. Сер тогда сам себе поклялся: «Всё, никогда не буду слабым». И сдержал.
Судьба Нами
Нами всегда казалась женщиной крепкой, хоть и хрупкой с виду. Она могла сутками возиться по дому, встречать гостей, варить свои японские супы с рыбой, которые Сер терпеть не мог, но ел молча, чтобы не обидеть её. Она старалась держать семью в тепле и порядке, но однажды всё пошло не так. Сначала она просто уставала быстрее обычного: тяжело вставала по утрам, часто садилась отдохнуть даже посреди готовки. Все думали — усталость, возраст, нервы. Но потом начались сильные приступы слабости, и врачи сказали то, чего никто не хотел слышать: болезнь, серьёзная, требующая длительного лечения, а в их краях толком и врачей подходящих не было.Сер поначалу махнул рукой — мол, обойдётся, справимся. Но когда он увидел, как Нами едва держится на ногах и теряет силы прямо на глазах, его будто ударили. Этот крепкий мужик, прошедший через криминал, через погони и драки, впервые в жизни почувствовал настоящую беспомощность. Он понял, что если сейчас не выдернет её отсюда, то потеряет навсегда.
Семья, скинувшись, собрала деньги, плюс Сер достал старые связи и организовал выезд за границу. Нами пришлось поехать одной, в клинику в Европе. Проводы были тяжёлые: сыновья молчали, сжимая зубы, Сер делал вид, что всё под контролем, а сам ночью закурива. Нами уезжала с лёгкой улыбкой — она не хотела показывать страх, но глаза её выдавали. Она шепнула Серу: «Ты держись, я вернусь. Ты меня знаешь — я не сдаюсь».
После её отъезда в доме стало пусто. Казалось, даже стены погрустнели. Сер делал вид, что ему всё равно, уходил в дела с головой, но каждый вечер подходил к телефону, ждал звонка, слушал её тихий голос сквозь шум линии. Он знал: где-то там, далеко, его женщина борется за жизнь, и всё, что он может сейчас — держать семью в порядке и верить, что однажды она вернётся.
Слухи и легенды о предках
Про их семью ходили разные байки. На Камчатке до сих пор шепчутся, что «маленький Сер» умудрялся проворачивать такие дела, что взрослые пацаны чесали затылки. Про Лоренцо говорят, что он чуть ли не мафиозные тайны с собой привёз. В Японии родственники Нами до сих пор удивляются: мол, как так, отдала сердце дикому русскому.Правда это или выдумки — да уже по барабану. Главное, что фамиля«Ричерд» постепенно обрастало ореолом легенды.
Говорят, что у Ричердов предки и вовсе не простые смертные, а будто бы сами судьбой помеченные. Кто-то уверял, что один из старых Ричердов в России в своё время хранил у себя царскую реликвию, и за это его чуть не сослали вглубь Сибири. Другие рассказывали, что в Японии прапрадед Нами якобы крутился возле самурайских кланов и был чем-то вроде «теневого советчика», хотя на деле, может, он просто умел вовремя язык за зубами держать. В Италии же вообще ходили байки, будто дальний родственник крутился рядом с мафией, но при этом никогда в неё формально не входил, а всегда оставался «посредником», человеком на побегушках, но со своими хитрыми схемами.
На кухнях и во дворах про всё это судачили как про что-то легендарное. Мол, у Ричердов кровь неспокойная, в жилах у них будто бы кипит смесь трёх разных огней — русского упрямства, японской дисциплины и итальянской хитрости. Старики добавляли: «Не зря ж эта семья всё время выживает, даже когда вокруг полный бардак». А кто-то из соседей шёпотом намекал, что будто бы у них всегда была «связь» с чем-то большим — то ли с людьми при власти, то ли вообще с судьбой самой. Иные даже говорили, что у Ричердов «чёрт в роду был» — мол, поэтому они так уверенно идут по жизни, не боясь ни потерь, ни чужой злобы.
Правда это или байки — не разобраться. Но факт в том, что эти легенды настолько прочно въелись в уши детям, что Ser Richerd сам с детства верил: его жизнь не будет обычной. И каждый раз, когда он вспоминал все эти байки, он словно подстёгивал себя: «Не имею права быть серой мышью, мои предки точно бы ржали с меня».
Биография ключевых фигур
Сер Ричерд — фигура, которую сложно описать двумя словами. Если глянуть на него со стороны, может показаться, что это обычный старый мужик, который доживает свой век где-то на окраине Лос-Сантоса, в доме с потрескавшейся верандой и старым креслом-качалкой. Но если копнуть глубже, становится понятно, что в этом человеке намешано столько всего, что хватит на три жизни. Его детство на Камчатке — это вообще отдельная песня. Кто был на Камчатке, тот понимает: край суровый, погода всегда как будто против тебя, денег у людей особо не водилось, а про нормальную жизнь можно было только мечтать. У Сера семья жила бедно, отец работал на рыбалке, мать как могла тянула хозяйство. Денег не хватало катастрофически. Сер потом часто вспоминал, как зимой ботинки латали проволокой, а летом ходили в одном и том же. Из этого детства у него осталась привычка цепко держаться за любую возможность и не доверять никому на слово.Он начал свою «карьеру» ещё пацаном: сначала перепродавал какую-то мелочь — то рыбу подсушенную, то шкурки, то какие-то детали, которые доставал через знакомых. Обманывал? Да бывало, а как иначе выживать, когда вокруг каждый сам за себя. Со временем у него появился какой-то талант к уговорам: мог разговорить любого, втюхать ненужное, приукрасить так, что человек сам бежал за кошельком. Эта хватка и помогла ему встать на ноги.
Нами Ричерд, его жена, совсем из другой жизни. Она родилась в Токио, в семье, которая никогда не знала бедности. Отец у неё был связан с торговлей электроникой, мать занималась дизайном. В их доме всегда были деньги, хорошие вещи, поездки, рестораны. Для неё нищета была чем-то чуждым, и, встретив Сера, она вообще не понимала, как человек может быть настолько закалённым и грубоватым. Но именно это её и зацепило. Она всегда говорила: «В нём было что-то настоящее. Все вокруг приторно-правильные, а он — другой».
Сначала они жили в Японии. Сер пытался вести какой-то «честный» бизнес, но честность у него плохо получалась. Он всё равно постоянно искал лазейки, шёл окольными путями. С Нами они часто ругались — она хотела стабильности, а он тянул её в свою вечную гонку. Но, как ни странно, именно эта разница и держала их вместе: ей нужен был кто-то, кто вытащит её из привычной ровной жизни, а ему нужна была женщина, которая хоть иногда останавливала и возвращала его на землю.
Со временем, увы, здоровье подвело Нами. У неё начали проявляться проблемы — хроническая болезнь, требующая серьёзного лечения. Пришлось уезжать за границу, искать клиники, врачей, постоянно метаться. Для Сера это было тяжело: он привык решать всё кулаками и хитростью, а тут столкнулся с тем, на что не повлиять. Это ещё больше сделало его жёстким. Он начал воспринимать мир как арену, где слабых просто сжирают.
Связи с криминалом
Если говорить честно, криминал в жизни Сера появился не потому, что ему хотелось «шика» или роскоши, а потому что другого пути просто не было. На Камчатке в девяностые всё решали те, у кого были сила и влияние. Сер быстро понял: чтобы выжить, нужно либо стать жертвой, либо тем, кого боятся. И он выбрал второе.Сначала это были простые схемы — перепродажа ворованного, потом контрабанда рыбы и икры. Вроде бы «мелочи», но именно из этого и вырастает настоящий авторитет. Постепенно вокруг него собрались люди. Кто-то тянулся за деньгами, кто-то за защитой, кто-то просто потому, что Сер умел внушить, что рядом с ним безопаснее. Он никогда не был кровожадным садистом, но умел быть жёстким. Если кто-то кидал — он находил способ вернуть всё с процентами. Если кто-то угрожал — исчезал с горизонта.
Слухи ходили разные: кто-то говорил, что он лично участвовал в разборках с ножами и пистолетами, кто-то — что он всегда держался в стороне, лишь направляя других. Правда, как всегда, где-то посередине.
Но настоящая закалка пришла, когда семья начала выходить за пределы Камчатки. В Москве Сер впервые столкнулся с мафиями, которые тогда уже плотно контролировали тень бизнеса. Русские бригады смотрели свысока, китайцы держали каналы поставок через границу, а итальянцы — вот с кем пришлось вести самые тонкие переговоры.
Итальянцы отличались не только жесткостью, но и правилами. Они не терпели суеты и грязных игр. Чтобы к ним попасть за один стол, нужно было доказать, что твои слова стоят дороже золота. Сер умел это делать. Он всегда говорил прямо и никогда не обещал лишнего. Несколько раз он вытаскивал общие дела, когда кто-то другой уже махнул рукой. Так родилось уважение — итальянцы увидели, что русские «камчатские» умеют работать не только кулаками, но и головой.
Но на этом связи семьи Ричерд не ограничились. Через Владивосток и приморские рынки Сер впервые пересёкся с японцами — якудза. В отличие от итальянцев, они ценили не просто деловую хватку, а умение строить долгую и честную линию. У японцев всё держалось на чести, дисциплине и ритуале. Для них важно было не только, сколько ты зарабатываешь, но и как ты это делаешь.
Сначала это сотрудничество было осторожным: поставки редких товаров, обмен контактами и небольшая помощь в портовых делах. Но со временем якудза признали в Сере человека, который не кидает и держит слово так же, как они сами. Для семьи Ричерд это было чем-то вроде новой школы — они переняли у японцев дисциплину, умение решать вопросы тихо, не выставляя грязь на показ, и ценить верность выше сиюминутной выгоды.
Так у семьи появилось сразу три опоры: русские корни, итальянская «школа баланса» и японская дисциплина. Русские давали силу и связи на родине, итальянцы открывали двери в Европу, а японцы помогали закрепиться в азиатских потоках. И именно это сделало имя Ричерд весомым далеко за пределами Камчатки.
Конечно, союз не был простым. Иногда вспыхивали конфликты: итальянцы требовали дисциплины, японцы — уважения к традиции, а русские привыкли решать многое «по-своему». Но именно на этом столкновении характеров семья и закалилась. Сер понимал: уважение не покупается деньгами, его можно только заслужить поступками.
ФСБ и прочие структуры не могли пройти мимо. Его имя начали шептать в тех кругах, где обычно обсуждают «неудобных персонажей». И Сер понял: рано или поздно его прижмут так, что вывернуться не получится. Ходили слухи, что на него завели дело, что готовили облаву. Так это или нет — никто точно не знал, но он исчез. Просто однажды все увидели: человека больше нет.
А через пару лет он всплыл уже далеко за пределами России. Там, где пересекались русские эмигрантские кланы, итальянские семьи и японские якудза, фамилию Ричерд произносили с уважением. Не как «выскочку с Камчатки», а как имя человека, который умел держать слово и не боялся смотреть в глаза даже самым опасным.
Настоящее время
Сейчас семья Ричерд обитает в Лос-Сантосе. Можно подумать, что они просто затерялись в этом огромном городе, как тысячи других эмигрантов. Но нет — о них знают. Не то чтобы их имена звучали на каждом углу, но в определённых кругах фамилия «Ричерд» произносится с уважением и осторожностью. Сер, хоть и постарел, всё ещё держится так, что с ним не хочется спорить. В его взгляде читается опыт человека, который видел слишком многое. Он может спокойно сидеть в баре, медленно крутить стакан в руках и молчать. Но стоит ему заговорить — в помещении наступает тишина. Люди чувствуют: это не пустые слова, а вес, за которым стоит целая жизнь.Нами теперь живёт далеко. Болезнь забрала у неё слишком много сил, и после долгих уговоров семья отправила её лечиться за границу. Там, в тишине и под присмотром дорогих врачей, она вроде бы нашла свой остров спокойствия. Иногда её голос звучит в трубке, иногда она присылает письма, и каждое её слово всё ещё весит для Сера так, будто она стоит рядом. Она напоминает ему, что за всем этим криминалом есть обычная жизнь. И даже на расстоянии может сказать: «Хватит. Думай не только о себе», — и он притормаживает. В какой-то мере её отсутствие только усилило её значимость — ведь теперь её советы звучат реже, но становятся острее.
Настоящее время семьи Ричерд — это баланс. С одной стороны, у них есть прошлое, которое никуда не делось. Их связи, их имя, их опыт — всё это до сих пор открывает двери и вызывает страх. С другой стороны, есть желание просто жить, без вечных побегов и скрытности. Сер понимает: полностью уйти из этого мира нельзя. Но и полностью раствориться в нём он тоже не хочет. Поэтому семья держится где-то посередине: они вроде бы не на виду, но и не исчезают.
Люди говорят: «Ричерды тихо, но уверенно подминают под себя куски города». Возможно, это правда. У них нет показной роскоши, нет десятков охранников и лимузинов. Всё куда проще: пара надёжных людей рядом, несколько точек, через которые проходят деньги, и старый дом, в котором собираются только свои. Именно эта простота и делает их сильнее: они не светятся, но в нужный момент оказываются там, где надо.
И пока другие семьи шумят, кричат, рвутся в клочья из-за амбиций, Ричерды продолжают делать своё дело. Тихо. Спокойно. Но уверенно. А где-то далеко, за океаном, Нами всё ещё борется со своей болезнью. Её нет рядом физически, но её тень, её голос, её тёплое «берегите друг друга» словно висит над домом в Лос-Сантосе. И это ощущение присутствия, пусть и невидимого, делает семью только крепче.
Часть 4. Итог
- Семья Richerd может вступать в Русскую, Итальянскую и Японскую мафии без смены фамилии.
Последнее редактирование:
