- Автор темы
- #1
- Имя Фамилия: Angel Sanchez
- Пол: Мужской
- Национальность: Американец (Испанского происхождения)
- Возраст: 24 года
- Дата рождения: 13.08.2000
- Место рождения: Индианаполис, штат Индиана, США
- Рост: 182 см
- Вес: 86 кг
- Телосложение: Мезоморф, атлетичное.
- Цвет волос: Черные
- Цвет глаз: Темно-карие, почти черные
- Образование: Высшее. Технологический институт Пердью в Индианаполисе, специальность "Инженер-механик".
- Характер: От природы был общительным и открытым, но пережитые события сделали его более сдержанным, наблюдательным и педантичным. Обладает обостренным чувством долга и справедливости.
- Отличительные черты: Значительная часть торса, шея и обе руки покрыты плотным черным медицинским пигментом. Визуально идентично татуировке в стиле 'блэкворк', но является косметическим решением для сокрытия обширных келоидных рубцов, полученных в результате термических и химических ожогов.
- Увлечения: Ремонт и кастомизация классических маслкаров, практическая стрельба.
Родители
Отец — Mateo Sanchez: Талантливый инженер-самоучка и владелец небольшой автомастерской "Sanchez & Sons". Родился в маленьком городке в Андалусии, Испания, и переехал в США в юности. Матео был человеком страсти: он видел в двигателях не просто металл, а живые организмы, и мог часами рассказывать о красоте идеально настроенного карбюратора. Для своего сына он был не просто отцом, а наставником и лучшим другом, который научил его главному правилу жизни: "Если что-то сломано, не жалуйся. Найди инструменты и почини". Погиб.
Мать — Millie Sanchez: Американка во втором поколении, чьи родители также иммигрировали из Испании. Работает старшей медсестрой в ожоговом отделении Methodist Hospital. Милли — это воплощение спокойствия и стойкости. В отличие от эмоционального мужа, она всегда была скалой, о которую разбивались любые жизненные невзгоды. Ее работа научила ее ценить хрупкость человеческой жизни и силу духа. Она научила Энджела состраданию и умению смотреть в лицо боли, не отводя глаз.
Детство
Энджел родился 13 августа 2000 года в Индианаполисе, промышленном сердце Индианы, в семье, где испанская страсть к жизни встречалась с медицинской выдержкой. Его отец, Матео Санчез, был гениальным механиком-самоучкой из Андалусии, чьи руки пахли бензином и который видел в старых машинах живую душу. Его мать, Милли, была тихой и стойкой медсестрой из ожогового центра, научившейся ценить каждый миг и каждый вдох.
Детство Энджела прошло в отцовском гараже "Sanchez & Sons". Это была его вселенная: ряды инструментов, разобранные двигатели, запах раскаленного металла. Матео учил сына не просто крутить гайки, а чувствовать машину. "Мотор, ангелочек, он как сердце. Если слушать внимательно, он сам расскажет, где у него болит," — говорил отец. Милли же, принося им в гараж обед, рассказывала другие истории — о силе человеческого духа, о пациентах, которые, несмотря на страшные травмы, заново учились жить. Она была их тихой гаванью и моральным компасом.
В центре гаража, под брезентом, стоял их главный проект и сокровище — ржавеющий кузов классического Imponte Dukes. Отец выкупил его за копейки у какого-то фермера и поклялся превратить эту груду металла в рычащий шедевр. Этот маслкар стал для Энджела не просто машиной, а обещанием будущего — рева V8, запаха жженой резины и бескрайних хайвеев. Он представлял, как они с отцом, закончив работу, поедут на нем наперегонки с закатом. Этот автомобиль, символ отцовской мечты, стал якорем его детства, еще не подозревая, что однажды он станет причиной, которая разделит его жизнь на "до" и "после".
Юность
Тот вечер должен был стать их триумфом. Шли последние недели лета, и Imponte Dukes, дело всей юности Энджела, был наконец-то готов. Они выкатили его из душного гаража под чистое ночное небо Индианы. В тишине ночи Матео повернул ключ в замке зажигания, мощный V8 впервые зарычал, и этот звук был для них слаще любой музыки. Это был момент чистого, абсолютного счастья.
Но во время короткого пробного заезда по двору в салоне появился едкий запах бензина. Матео, как опытный механик, тут же это почувствовал и велел Энджелу немедленно заглушить двигатель. Он вышел из машины и открыл капот. Проблема была очевидна — небольшая, но постоянная течь из топливного шланга, который, видимо, рассохся от времени.
"Не страшно, сейчас быстро заменим," — успокоил он сына. Но в тот момент, когда он наклонился над двигателем, произошло то, чего никто не мог предвидеть. Дала о себе знать другая мелкая недоработка — короткое замыкание в наспех проложенной проводке к новым фарам. Единственная искра упала на пропитанный бензиновыми парами двигатель.
Не было оглушающего взрыва. Была мгновенная, ревущая вспышка пламени, которая вырвалась из-под капота и моментально охватила переднюю часть машины. Энджел, сидевший за рулем, инстинктивно дернул ручку двери, но ее заклинило от жара, мгновенно расплавившего механизм замка.
Матео, чью одежду уже охватило пламя, вместо того чтобы бежать, схватил первую попавшуюся под руку монтировку и со всей силы, нечеловеческим рыком, пытался взломать заклинившую дверь. Огонь уже пробивался сквозь переборку моторного отсека, раскаленный металл и горящий пластик плавились, въедаясь в кожу Энджела на руках, груди и шее. Сквозь рев огня он видел в окне лицо отца, искаженное болью и яростной решимостью.
Это был последний раз, когда он видел отца живым. Пламя сбило Матео с ног, и он упал рядом с машиной, которую так любил. Последнее, что Энджел запомнил, прежде чем потерять сознание от боли и дыма, — это силуэт отца на земле и далекий, пронзительный звук приближающихся сирен.
Взрослая жизнь
Сознание возвращалось медленно, урывками, сквозь плотную пелену морфия. Первое, что Энджел почувствовал, — это не боль, а тотальная скованность. Он был обмотан бинтами с ног до головы, словно мумия. Воздух пах антисептиками и стерильностью — запахом, который он знал с детства по рассказам матери, но никогда не думал, что он станет его собственным.
Мать, Милли, сидела рядом. Ее рука сжимала его ладонь — ту немногую часть тела, что осталась нетронутой бинтами. В ее глазах, обычно таких спокойных, плескалась бездонная скорбь. Ей не пришлось ничего говорить. Энджел все понял. Отец, его лучший друг и наставник, не выбрался из того огненного ада. И он, Энджел, был там, в нескольких метрах, и ничем не смог ему помочь. Эта мысль была страшнее любого ожога.
Следующие месяцы превратились в череду бесконечных процедур, операций по пересадке кожи и мучительной физиотерапии. День, когда сняли последние бинты, стал для него вторым днем трагедии. Из зеркала на него смотрел незнакомец. Его торс, шея и руки представляли собой гротескную карту из багровых келоидных рубцов, стянутой, блестящей кожи и участков, где пигмент был полностью уничтожен. Это было не просто уродство. Это было клеймо.
Мечты о колледже и инженерной карьере рассыпались в прах. Энджел замкнулся в себе, почти не выходил из своей комнаты. Он не мог выносить взглядов — ни сочувствующих, ни любопытных. Его тело стало его тюрьмой.
Переломный момент наступил спустя почти год. Однажды он увидел в витрине магазина свое отражение и инстинктивно отшатнулся. В тот миг в нем что-то щелкнуло. Инженерный склад ума, унаследованный от отца, взял верх над отчаянием. Он вспомнил его слова: "Если что-то сломано, почини". Его тело было сломано. И он решил его "починить". Не восстановить, это было невозможно, а кардинально изменить.
Он провел недели за компьютером, изучая нетрадиционные методы маскировки шрамов. И тогда он наткнулся на работы специалистов по медицинскому пигментированию в стиле "блэкворк". Это было радикальное решение, но оно давало контроль. Он нашел лучшую клинику в городе, и это положило начало долгому и болезненному пути.
Это был не единичный визит. Процедура, растянувшаяся на несколько мучительных месяцев, стала его личным ритуалом очищения. Каждый сеанс в этом кабинете был испытанием воли. С каждым уколом иглы, вбивающей черный пигмент в рубцовую ткань, он прощался с прошлым.
И вот, спустя почти год, когда последний участок кожи зажил, он приехал в госпиталь на финальный осмотр. В холле его ждала мать. Это был их первый серьезный разговор после его полного преображения, разговор, который должен был определить его будущее.
Шрамов больше не было. На их месте была гладкая, непроницаемая чернота. Это все еще был не он из прошлой жизни, но теперь это был его выбор. Он сам спроектировал свою новую оболочку. Этот разговор с матерью стал для него финальной точкой в его преображении. Эта броня, которую он теперь носил под кожей, дала ему силы вернуться к жизни, поступить в университет и найти новую цель — служить порядку и закону, чтобы хаос, уничтоживший его семью, больше ни с кем не мог сотворить подобного.
Настоящее время
Прошли годы. Энджел с отличием окончил технологический институт, но его сердце больше не принадлежало чертежам и схемам. Трагедия, забравшая его отца, и собственное мучительное восстановление выковали в нем новую цель. Он хотел не просто чинить машины, а "чинить" несправедливость, быть на стороне порядка, предотвращать тот хаос, который разрушил его жизнь. Он подал документы в полицейскую академию Лос-Сантоса.
Сегодня Angel Sanchez — сотрудник государственной структуры. Он выполняет свою работу с педантичностью инженера и выдержкой, унаследованной от матери. Он редко говорит о прошлом, но его внешний вид говорит за него. Плотная, непроницаемая чернота на его руках и шее, которую он носит как вторую кожу, часто вызывает вопросы. Для большинства это выглядит как экстремальная татуировка, вызов обществу. Но для Энджела — это его личная броня, символ победы над болью и отчаянием. Он не скрывает ее, потому что это означало бы скрыть и ту часть себя, которая выжила и стала сильнее. Он готов объяснить ее происхождение любому, кто спросит, ведь его история — это не история о тату, а история о том, как сломленный человек заново собрал себя из пепла.
Итоги
1. Вследствие трагического инцидента, произошедшего в юности и приведшего к обширным термическим и химическим ожогам III и IV степени, и последующего комплекса процедур по медицинскому пигментированию для сокрытия келоидных рубцов, Angel Sanchez имеет право состоять на государственной службе, не скрывая видоизмененный кожный покров в области шеи, торса и рук.
2. Данные изменения кожного покрова, визуально идентичные татуировке в стиле "блэкворк", не являются татуировками в общепринятом смысле и, следовательно, не являются нарушением дресс-кода, установленного Этическим Кодексом (Статья 5.4.1), а представляют собой вынужденное косметическое решение для маскировки травм, полученных при угрозе для жизни.
3. Ввиду того, что полный курс реабилитации и пигментирования завершен, а кожный покров является стабильным, Angel Sanchez имеет право не носить бинты или иные временно скрывающие элементы одежды поверх стандартной униформы.
Исходные материалы: *Здесь*
