- Автор темы
- #1
- И.Ф White Exlessez
- Год Рождения 06.08.1973
- Национальность - Славянин
1. Образование
White Exlessez родился 6 августа 1973 года — в то время, когда образование воспринималось не как привилегия, а как единственная возможность вырваться из серой повседневности и хаоса, в котором жило общество. Его родители, несмотря на постоянные трудности, бедность и нестабильность, были убеждены: только знания могут стать прочной опорой в будущем сына. Они не имели больших средств, но вкладывали всё возможное в то, чтобы White получил хотя бы минимальные шансы на достойную жизнь.
С самого детства его внешность стала особенностью, которая выделяла его среди сверстников. Отец работал маляром и однажды, когда White был ещё ребёнком, краска случайно попала ему прямо в глаза. Сначала это стало причиной боли и недоумения, а позже — частью его образа. Следы, которые остались навсегда, превратились в нечто большее: в символ. Впоследствии они получили своё обозначение — макияж «90» и «27 глаза», делающий взгляд White по-настоящему устрашающим и пронзительным.
В школе это сыграло двойственную роль. С одной стороны, дети стороной обходили его, считая «не таким, как все». С другой — именно эта отчуждённость позволила White сосредоточиться на себе и наблюдать за окружающими. Он быстро понял, что сила в знании, а знание — это не только учебники, но и умение читать людей, понимать их слабости и уязвимости. Учителя нередко отмечали, что в его взгляде есть нечто «взрослое», будто он видит больше, чем должен видеть ребёнок его возраста.
Учёба давалась ему своеобразно. White не любил зубрёжку, ему было скучно механически переписывать правила и законы, но он прекрасно ориентировался в предметах, требующих логики, анализа и нестандартного мышления. Особенно его привлекали история и философия. Он мог часами спорить о причинах войн, о роли лидеров в обществе, о том, как страх управляет людьми. Ещё больше его интересовала психология: White рано начал задаваться вопросами, почему одни люди ломаются под давлением обстоятельств, а другие закаляются и выходят сильнее.
Иногда он сидел на задней парте, отрешённый от шумного класса, и вместо конспектов рисовал странные символы. Эти линии позже стали прообразами его татуировок. Тогда, в школьные годы, он ещё не осознавал, что это первые наброски будущих «Lines of Fate», которые однажды появятся у него на лбу. Всё, что он создавал на бумаге, было отражением внутреннего мира — стремления к свободе, к силе, к пониманию собственной судьбы.
Несмотря на свою замкнутость, White умел производить впечатление. Его молчание порой пугало одноклассников больше, чем крик. Когда он всё же высказывался, это всегда были короткие, но точные фразы, заставляющие задуматься даже учителей. Один из преподавателей истории однажды сказал: «Exlessez не просто учится — он наблюдает за нами так, будто всё это уже где-то видел».
Закончив школу, White поступил в технический колледж. Выбор был сделан скорее из-за давления родителей, которые надеялись, что сын получит профессию и будет «жить спокойно». На деле же душа его рвалась к другому. Первые два года обучения стали для него временем внутренних противоречий: с одной стороны, он ценил знания, понимал их значимость; с другой — ощущал, что классические схемы не подходят ему. В колледже он всё больше уходил в философию, психологию и анализ, меньше интересуясь сухими техническими дисциплинами.
Тем не менее именно это образование оставило в нём важный след. Оно научило его терпению: часами сидеть над материалами, искать ответы там, где другие бросали поиски. Оно дало ему дисциплину — умение доводить начатое до конца, даже если это не вызывало интереса. И главное — позволило взглянуть на мир через призму систем, закономерностей и человеческих ошибок.
Жизнь вскоре заставила его отказаться от дальнейшего обучения: обстоятельства вынудили White рано встать на ноги и войти в мир, где важнее было не знание формул, а умение защищаться и выживать. Однако зерно, посеянное школой и колледжем, никогда не исчезло. Его привычка анализировать и наблюдать превратилась в оружие, не менее сильное, чем кулак или оружие в руке.
Для White образование никогда не было чем-то законченным. Он воспринимал его как непрерывный процесс. Каждый день, каждая встреча, каждый конфликт становились для него уроками. И уже тогда, в юности, он твёрдо понял: учиться можно у всего — у книг, у боли, у людей, у собственной судьбы.
2. Детство
White Exlessez трудно назвать безмятежным или беззаботным. Он появился на свет в рабочей семье, где каждый день был испытанием. Отец трудился маляром и почти всегда возвращался домой уставший, с запахом краски, с руками, испачканными в белилах и растворителях. Мать работала на заводе и проводила долгие смены у станка. Дом не был наполнен роскошью или теплом — в нём царила суровая дисциплина и постоянная борьба за выживание.
Но именно эти обстоятельства и сделали детство White уникальным. Он рос в среде, где привычка к труду ценилось больше, чем слова. Каждый день он видел, как родители, не жалуясь, несут свою ношу. Они редко говорили ему о любви в открытую, но своими поступками показывали: настоящий человек — тот, кто выдерживает удары судьбы и не отказывается от обязанностей.
Первое воспоминание, которое глубоко врезалось в его память, связано с краской. Отец часто приносил домой банки с остатками материалов. Мальчик любил наблюдать, как тот готовит кисти, разводит цвет. В один из вечеров, играя рядом, он нечаянно задел банку, и краска пролилась прямо ему в лицо. Этот момент стал судьбоносным: пигменты оставили на глазах следы, которые уже никогда не исчезли. Сначала это было воспринято как несчастный случай, но со временем White превратил этот шрам судьбы в символ, в часть своего будущего образа. В детстве он страдал от насмешек сверстников, а позже сделал из этой особенности знак силы.
Игрушек у него почти не было. Всё, что попадало в руки, превращалось в символы и знаки. Из старых газет он вырезал буквы и складывал из них слова. Из палочек на земле рисовал линии, которые никто не понимал. Это были первые проявления его стремления к созданию собственных кодов и тайн. Уже тогда в нём рождалось желание жить не так, как все, а по своим правилам.
Отношения с другими детьми складывались непросто. В дворовых играх он почти всегда оставался в стороне. Сначала из-за внешности — дети дразнили его «пятнистым», «замазанным», а позже из-за характера. White рано научился молчать. Он слушал, наблюдал и делал выводы, тогда как другие просто кричали и бегали. Это отталкивало сверстников, но давало ему то, что позже стало главным оружием: способность понимать людей глубже, чем они понимали сами себя.
В семье не хватало денег, но хватало жёсткости. Отец считал, что мальчик должен быть сильным, и часто проверял его на выносливость. White вспоминает, как в восемь лет он таскал тяжёлые вёдра с водой или помогал отцу красить целые стены. Мать была мягче, но её мягкость выражалась скорее в молчаливой заботе: она всегда старалась, чтобы у сына был горячий ужин, даже если сама оставалась голодной.
Первые проявления внутреннего бунта появились у White ещё в 10 лет. Он не хотел быть похожим на отца, уставшего и согнутого работой, и не хотел, чтобы его жизнь ограничивалась заводскими стенами, как у матери. Он часто уходил на окраину города, где часами сидел у старых гаражей и рисовал мелом на асфальте странные символы. Эти рисунки казались бессмысленными для окружающих, но для него они были картой будущего. Там появлялись первые «линии судьбы» — прямые и ломаные штрихи, из которых спустя годы родятся его татуировки.
Особое место в его детстве занимали книги. Библиотека не была богатой, но White находил даже в старых учебниках и потрёпанных изданиях что-то своё. Он читал истории о великих полководцах, философах и учёных, примеряя их судьбы к своей жизни. Иногда он переписывал цитаты в тетради, создавая свою «книгу мыслей». Эти записи он хранил под подушкой, боясь, что родители выкинут её как ненужную бумагу.
Несмотря на бедность и тяжёлое детство, White рос наблюдательным и дисциплинированным. Он умел замечать мелочи: как человек смотрит, когда врёт; как дрожит рука, если кто-то боится; как изменяется дыхание перед дракой. Эти наблюдения стали его игрой, его школой. Он не умел играть в футбол лучше других, но умел читать людей, и это делало его опасным даже в детских драках.
К подростковому возрасту White уже чётко понял: его отличия — не недостаток, а сила. Шрамы от краски, странные рисунки, привычка к молчанию — всё это стало его бронёй. Мир научил его быть другим, и он принял это с гордостью.
Его детство было суровым, но именно оно стало фундаментом. Оно закалило его характер, научило ценить знания, подарило способность наблюдать и превращать чужие насмешки в источник внутренней энергии. Там, где другой ребёнок сломался бы под тяжестью бедности и одиночества, White Exlessez сделал первый шаг к тому, чтобы стать личностью, для которой мир — это поле битвы, а каждый день — новый урок.
3. Юность
Юность White Exlessez стала этапом, где его судьба окончательно закалилась и вышла за рамки обычного дворового мальчишки. Если детство дало ему силу терпеть и наблюдать, то подростковые годы превратили эту силу в оружие. В этом возрасте он научился использовать свои недостатки как преимущества, а шрамы — как символы власти над собственной судьбой.
Переходный возраст начался для него резко. Уже к 13–14 годам он чувствовал себя взрослым человеком. Взрослость была не роскошью и не мечтой — она стала необходимостью. Отец всё чаще брал его на подработки, заставлял поднимать тяжести, работать с краской, таскать строительные материалы. Мать, всё ещё изматываемая заводом, надеялась, что сын пойдёт в техникум и сможет устроить себе хоть немного более лёгкую жизнь. Но White видел, что эти дороги ведут в тупик.
К этому времени следы краски на его глазах, оставшиеся после того детского случая, уже превратились в постоянный «макияж», от которого не избавиться. Если в младших классах это было поводом для насмешек, то теперь сверстники смотрели на него иначе. В глазах White появилась тяжесть, которую подростки редко имеют в таком возрасте. Эти необычные глаза выделяли его из толпы. Он перестал быть «пятнистым мальчиком» — он стал фигурой, вокруг которой витала аура мрака и загадки.
В школе White был тем учеником, которого боялись одновременно и учителя, и одноклассники. Он не был отличником, но усваивал материал быстрее многих. Его тетради были аккуратны, но полны странных заметок и чертежей на полях. Учителя видели в нём потенциал, но его равнодушие к их авторитету разрушало любые попытки наставить его на «правильный путь». Он всегда отвечал тихо, но твёрдо, и никогда не позволял себе раболепия. В его характере проснулась внутренняя независимость, которая постепенно вытесняла страх.
Одним из ключевых событий юности стала первая драка, оставившая в нём настоящие «батл маркс» — боевые отметины. На улице White оказался втянут в конфликт между дворовыми компаниями. Его пытались унизить и поставить на колени, но он принял бой. Один из ударов оставил на его лице глубокий шрам, который позже стал частью его образа. Этот момент стал переломным: боль, кровь и осознание, что он может выдержать удары и стоять на ногах, придали ему уверенность, какой у него не было раньше.
В те же годы с ним случилось ещё одно событие, которое навсегда изменило его внешний облик. В драке его губы были сильно повреждены, и врачи буквально «собрали» их нитками. Так у White появился шрам в виде зашитых губ — «stitchez». Для него это было больше, чем физическая травма: символ детских унижений и подростковых боёв превратился в знак молчания, силы и выдержки. Он научился хранить свои мысли за зашитой линией губ, говорить мало, но метко.
White рос в мире, где уважение завоёвывалось не словами, а поступками. Поэтому он стал искать способы доказать самому себе и другим, что он достоин большего, чем жизнь в грязных подъездах. Он начал заниматься спортом: подтягивания на турнике, отжимания, бег по ночам. Не для похвалы и не ради медалей — а для того, чтобы быть сильнее всех, кто когда-либо пытался его унизить. Тело становилось крепче, а вместе с ним росла и его внутренняя броня.
К этому же периоду относятся и его первые шаги в рискованную жизнь. Он оказался в компании старших ребят, которые зарабатывали деньги не совсем законными способами — уличные сделки, мелкие кражи, «подработки» на грани криминала. White не стал их копией, но научился у них главному: контролю над ситуацией и умению держать лицо даже перед опасностью. Ему было всего шестнадцать, когда он впервые почувствовал вкус настоящей свободы — ту свободу, что не даётся за хорошие оценки, а вырывается у мира силой.
Однако юность была не только суровой школой силы, но и временем глубоких внутренних поисков. White часто уходил в тишину. Он сидел на крышах старых домов, смотрел на город и думал о том, что жизнь не может ограничиваться бедностью и подчинением. Он писал в своей тетради мысли о судьбе, записывал фразы, которые рождались у него в голове после долгих размышлений. Эти записи позже станут своеобразной «библией» его жизни, набором правил, которых он будет придерживаться в будущем.
Одним из таких правил стало: «Шрамы — это не метка поражения. Это подпись судьбы, которую нужно носить с гордостью».
Так он начал относиться к своим внешним особенностям — не как к уродствам, а как к живым символам его борьбы.
К концу подросткового периода White превратился в того, кто больше не искал признания. Он стал человеком, к которому либо тянулись за лидерством, либо старались обходить стороной. Его глаза с «выцветшей краской» гипнотизировали, губы с «stitchez» заставляли замолчать даже самых дерзких, а шрамы превращали его образ в настоящую живую легенду двора.
Юность White Exlessez — это время, когда мальчик окончательно перестал быть жертвой и стал воином. Это была не беззаботная пора, а годы закалки, где каждое испытание оставляло на нём новые метки. Но именно эти метки превратились в язык, которым он говорил с миром. Они сделали его личностью, которая уже тогда готовилась к взрослой жизни — жизни, где придётся действовать не только кулаками, но и умом.
4. Взрослая жизнь
Взрослая жизнь для White Exlessez началась не с праздника и не с ощущения долгожданной свободы, а с тяжёлого выбора. Едва достигнув возраста, когда можно было уйти из школы, он понял, что нищета, бесконечные подработки и унижения — не его дорога. Он уже был закалён юностью, и теперь пришло время проверить себя в большом, жестоком мире.
Служба и армейская закалка
Одним из первых шагов White стало решение пойти в армию. Для многих это выглядело как путь в тупик, но он видел в этом шанс оторваться от двора и доказать, что способен выдержать любые испытания. Армия встретила его сурово. Дисциплина, холодные казармы, многочасовые тренировки и бесконечные приказы — всё это стало новой школой выживания.
White не был любимчиком сержантов. Его независимый характер и привычка смотреть прямо в глаза старшим вызывали раздражение. Но одновременно они понимали: этот парень не сломается. Он мог терпеть больше, чем другие. В марш-бросках он бежал, стиснув зубы, до последнего. В тренировках на выносливость он держался дольше многих. В стрельбе он показал удивительное хладнокровие — его тяжёлый взгляд и холодная концентрация превращали каждое нажатие на спусковой крючок в точный выстрел.
Именно в армии он окончательно понял, что тело и разум — это оружие, которое нужно доводить до предела. Он оброс новыми шрамами — не случайными, а боевыми, оставшимися после учений и реальных стычек. «Battle marks» стали частью его образа. Каждый след от падения, от пули на учениях, от ножа во время конфликта с сослуживцами он носил с гордостью. Для него это были не раны, а доказательства того, что он выдержал.
Особое место занял его макияж и символика. Даже в армейских условиях он сохранял свою индивидуальность — тяжёлые тени вокруг глаз, следы выцветшей краски, которая навсегда осталась в его взгляде, и зашитые губы, ставшие частью его идентичности. Сослуживцы сначала воспринимали это как странность, но потом начали относиться с уважением: White никогда не играл роль, он был самим собой, а это в суровой среде ценится выше всего.
Первые испытания взрослой ответственности
После службы White вернулся другим человеком. Он больше не был подростком с внутренним бунтом — он стал взрослым, чья тишина и холодная уверенность внушали уважение. Его жизнь теперь состояла не только из поиска денег и выживания, но и из поиска смысла. Он пытался понять, что делать с силой, которую обрёл.
Поначалу он устроился на простые работы — охрана складов, подработка на стройке. Но долго там не задерживался. Слишком много видел он в этих людях тех, кто всю жизнь работает «на кого-то», так и не находя своей дороги. White не хотел повторять их судьбу.
Он начал искать новые пути — где можно было применить всё, чему его научили: выносливость, хладнокровие, умение терпеть и бить в нужный момент. Так в его жизни появились первые серьёзные связи с людьми, которые жили на грани закона. Они увидели в нём того, кто не боится крови, кто умеет держать лицо и выполнять работу без лишних слов.
Переход к собственной философии
Взрослая жизнь White — это не только бой и работа. Это время, когда он начал глубже осознавать себя. Его макияж, шрамы и внешность окончательно превратились в язык символов.
Stitchez на губах стали знаком молчания и выдержки. Он говорил редко, но его слова слушали.
Battle marks на лице и теле напоминали о том, что каждая боль в прошлом сделала его сильнее.
Тени вокруг глаз стали выражением его тяжёлого взгляда на мир, будто он видел больше, чем остальные.
White сформировал собственное кредо: «Я не ищу лёгких дорог. Если мир бросает вызов — я принимаю его лицом к лицу».
Первые серьёзные конфликты и потери
Жизнь на грани не могла обойтись без жертв. White потерял нескольких близких товарищей, которых считал почти братьями. Одного забрали в тюрьму, другой погиб во время грязной сделки. Эти события сделали его ещё более замкнутым. Он понял, что доверять можно единицам, и что в этом мире выживают только те, кто готов идти до конца.
Смерти друзей стали для него новыми «шрамами», уже не на теле, а в душе. Он научился не показывать боль, но внутри носил её, как ещё один элемент своего характера.
Личность, готовая к будущему
К тридцати годам White Exlessez превратился в фигуру, с которой считались. Он больше не был мальчиком из бедного двора, над которым смеялись. Он стал человеком с непоколебимым взглядом, с телом, покрытым шрамами, и с философией, закалённой испытаниями.
Его образ теперь был цельным:
Макияж — символ его детских травм, превратившихся в оружие.
Шрамы — доказательство пройденных испытаний.
Холодный взгляд — отражение внутренней силы.
Взрослая жизнь White стала ареной, где он доказал, что не просто выжил, а превратил своё прошлое в силу.
Настоящее время
Сегодня White Exlessez — это не просто человек, это символ. Его взрослые годы превратили его в фигуру, о которой шепчутся в переулках и которую уважают те, кто привык никого не уважать. Он больше не мальчик, который боролся с собственной тенью. Он стал тем, чья тень сама давит на окружающих.
Легенда, созданная шрамами
Взгляд White сегодня — это смесь хладнокровия и усталости от мира. Он словно видит сквозь людей, насквозь читает их страхи и намерения. Его лицо украшено шрамами и тяжёлыми тенями, которые уже невозможно назвать просто макияжем. Это язык символов, который он сам создал и которым научил себя говорить без слов.
Stitchez на губах — по-прежнему молчаливое обещание, что он не растратит слова впустую. Теперь это стало почти ритуалом: он говорит мало, но каждое слово звучит так, будто высечено в камне.
Battle marks стали его гербом. На улицах люди узнают его именно по этим следам — не как жертву, а как воина, который вышел из любой битвы живым.
Тени и залитые глаза придают его облику вид человека, который постоянно балансирует между тьмой и светом, но остаётся на своей дороге.
Сегодня эти черты не пугают его, а подчёркивают: White превратил боль в оружие и сделал из внешности собственный щит.
Путь одиночки и учителя
White давно понял, что в современном мире нельзя полагаться на толпу. Он живёт как одиночка, но при этом вокруг него всегда находятся те, кто хочет быть рядом. Молодые парни, уставшие от пустых обещаний жизни, тянутся к нему как к наставнику. Он не открывает школ и не читает лекций, но каждое его слово становится для кого-то дорогой.
White никогда не говорит прямо: «Делай так, и ты выживешь». Он даёт испытания. Проверяет людей так же, как когда-то проверяли его. И только те, кто выдерживает — получают право быть рядом. Его философия проста: сила проверяется не в словах, а в поступках.
5. Настоящее время
Сегодня White Exlessez можно встретить на улицах, в клубах, на тёмных окраинах. Его появление всегда вызывает одно и то же чувство — смесь страха и уважения. Даже те, кто не знает его лично, чувствуют, что перед ними человек, прошедший огонь и кровь.
Он не стремится к богатству или славе. Его «капитал» — это уважение. Люди платят ему этим больше, чем деньгами. Слухи о нём работают лучше любой рекламы. Одни считают его безжалостным, другие — справедливым, но почти все сходятся в одном: White — это фигура, которую невозможно игнорировать.
Отношение к системе
Особенность White сегодня в том, что он не полностью отвергает систему. Он способен работать и в структурах, и против них. В государственных службах его внешность и символика уже не воспринимаются как бунт. Наоборот, он доказал, что даже с «залитыми глазами» и «зашитыми губами» способен выполнять работу лучше многих. Он стал примером того, что личный стиль и внутренний кодекс не мешают служить делу, если есть сила и честь.
Фактически, он может частично обходить негласные правила «PG», сохраняя свою индивидуальность там, где другим бы пришлось подстраиваться. Это делает его уникальным: White остаётся самим собой, не жертвуя своей идентичностью ради формы или должности.
Символ настоящего
Сегодня White Exlessez — это не просто персонаж со шрамами и макияжем. Это целая философия:
Не скрывать боль, а превращать её в силу.
Не искать признания, а заслуживать уважение поступками.
Не жить ради чужих правил, а создавать свои — и доказывать их правоту делами.
Он стал живым напоминанием, что даже человек из нищеты, из детства, полного унижений, может стать фигурой, которая изменяет саму среду вокруг себя.
Настоящее время как продолжение пути
White не ищет финала. Для него нет «точки», где он скажет: «Я достиг цели». Его путь бесконечен. Каждый день — новая битва, новый вызов, новый урок. Он не мечтает о спокойной старости, потому что понимает: его жизнь — это движение.
Сегодня он живёт так, чтобы завтра снова подняться, если придётся упасть. И каждый, кто встречает его взгляд, понимает: перед ним человек, который уже победил главный бой — бой с самим собой.
Итог по особенностям персонажа
Макияж
90 макияж — символ «вылетевшей краски» из детства, которая обожгла его глаза и оставила след на лице. Сегодня это воспринимается как знак его уникальности и стойкости.
27 глаза (линзы) — белые, перекрывающие естественный цвет, также связаны с тем самым инцидентом с краской. Они делают его взгляд нечеловеческим и пронзительным, что подчёркивает его образ проводника между светом и тьмой.
Татуировки
Bat wings (на шее) — символ внутренней свободы и тени, в которой он научился жить. Олицетворяют его природу одиночки.
Lines of fate (на лбу) — знак судьбы и борьбы, напоминающий о том, что его жизнь предопределена, но он сам сумел взять контроль над дорогой.
Battle mark (шрам в армии) — не просто шрам, а тату-символ боевого прошлого. Напоминание, что он видел войну и вышел живым.
Stitchez (зашитые губы в детстве) — болезненный и жёсткий символ молчания и силы. Напоминает, что каждое слово White ценнее золота.
Отношение к PG
White Exlessez — уникальный случай:
Он может частично обходить правила PG, сохраняя свой фирменный макияж и татуировки даже при службе в госструктурах.
Его внешний вид не мешает службе и не воспринимается как нарушение. Напротив, он стал символом того, что сила и профессионализм важнее формальностей.
Таким образом, White остаётся самим собой в любой среде, будь то улица, армия или госслужба.
Вложения
Последнее редактирование: