- Автор темы
- #1
Основная информация
1) Имя, фамилия: Antone Creatine
2) Пол: Мужской
3) Возраст: 25 лет
4) Дата рождения: 08.04.2000
5) Месторождения: США
6) Внешние признаки:
7) Национальность: Американец
8) Рост: 185 см
9) Вес: 82 кг
10) Цвет волос: Шатен
11) Цвет глаз: Карий
12) Телосложение: спортивное
13) Татуировки: нету
Родители
Родители Антона Креатина — Роберт Креатин и Мария Пайн.
Отец родился в крошечном шахтёрском посёлке на севере, где зима длилась восемь месяцев, а солнце появлялось лишь на короткий миг. Он с юности работал на руднике — грубые руки, трещины на ладонях, постоянный запах угля и дешёвых сигарет. Каждый день он спускался под землю, где темнота была плотной, как камень, и где мужская жизнь измерялась сменами, а не годами. Когда шахту закрыли, Роберт уехал в город — не ради мечты, а потому что оставаться больше было некуда.
Мария родилась на побережье. Её детство прошло среди рыбацких сетей, соли на губах и звона волн о старые пирсы. Она работала официанткой в дешёвой закусочной, где пахло жареной рыбой, кофе и морским ветром. Вечерами рисовала — углём, на обрывках газет, потому что бумаги не хватало. Её мечта стать художницей так и осталась мечтой, но глаза её всегда хранили тот свет, что видят только люди, умеющие мечтать.
Они встретились случайно — в ту ночь, когда Роберт зашёл в закусочную после смены. Он был уставший, злой и измученный, но в его взгляде Мария увидела что-то человеческое, живое. Она подала ему кофе, и впервые за долгое время он улыбнулся. Через год они поженились. Их свадьба была скромной — пара друзей, немного дешёвого вина и запах машинного масла на его руках. Но в тот день оба верили, что начинается новая жизнь.
В старом доме у железнодорожных путей, под гул поездов и дрожание стекол, родился Антон. Единственный сын, смысл их любви и доказательство, что даже среди ржавчины и дыма может появиться жизнь.
Он унаследовал упрямство отца и мечтательность матери — сочетание, которое и спасёт, и уничтожит его одновременно.
Детство
Антон рос в сером портовом районе, где воздух был тяжёлым от соли, бензина и металла. Гудки судов становились колыбельной, а запах масла — частью детства. Отец работал на судоремонтном заводе, мать торговала на рынке. Дом был старый, с крышей, которая протекала каждую осень, но в нём всегда горел тусклый жёлтый свет, и казалось — пока он горит, семья держится.
Антон любил наблюдать, как отец чинит моторы. Он часами стоял рядом, ловил каждое движение, слушал, как звучит металл, будто это язык, который понимали только они вдвоём. В шорохе инструментов он слышал ритм жизни — простой, честный, механический. Уже тогда он понял: всё живое ломается, но если знать, как устроено — можно собрать заново.
В школе Антон был нелюдим. Тихий, сдержанный, будто взрослый в теле мальчика. Он редко говорил и часто дрался — не из-за злости, а из-за гордости. Когда кто-то издевался над его одеждой или называл «нищим из доков», он не отвечал словами — только ударом. После драк приходил домой молча, садился к верстаку и разбирал мотор, словно искал в нём ответы на вопросы, которых не задавал.
Когда ему было двенадцать, отец погиб при взрыве на судоремонтном заводе. Мать пыталась держаться, но вскоре сломалась — стала пить, всё реже появлялась дома. Антон остался один. Он бросил школу, стал работать в гараже, спал на полу, питался остатками. Тогда он понял простую правду: мир не спасает слабых.
Он научился выживать, не доверять никому и чинить всё, что можно оживить своими руками. Людей он не чинил — слишком сложный механизм.
Образование
Антон не был учеником, он был практиком. Теория раздражала, бумага казалась бесполезной. Зато руки его знали, как разговаривать с металлом. После смерти отца он бросил школу и устроился подмастерьем в автосервис. Старый механик Вальтер стал ему наставником — суровым, но справедливым. Вальтер не учил словами — он просто показывал.
Он говорил: «Железо не врёт. Если не идёт — значит, ты ошибся».
Антон впитывал всё. Он научился сварке, электрике, звуку двигателя. Позже сам стал мастером, которого узнавали по шуму мотора — он мог определить поломку по одному вдоху машины. Это и было его образование: не диплом, а руки, покрытые ожогами и мазутом.
Взрослая жизнь
К двадцати годам Антон уже был известен в районе. Его уважали, потому что он не болтал, не клянчил и не сдавал никого. Он открыл маленький гараж на окраине — вывеска Creatine Auto Repair висела криво, но внутри царил порядок. Там пахло железом, ветром и одиночеством. Клиенты были разные: дальнобойщики, уличные гонщики, да и люди, которых лучше не знать. Он не задавал вопросов.
Потом случилась та ночь.
К нему пришёл заказчик — дорогая куртка, холодный взгляд. Попросил срочно починить фургон без номеров, заплатил вперёд и добавил: «Не задавай вопросов». Антон не знал, что в фургоне лежит смерть. Когда понял — было поздно. Люди заказчика решили избавиться от свидетеля.
Он проснулся среди пламени.
Гараж горел, как факел. Воздух стал густым, металл плавился, а кожа трещала от жара. Он выбил дверь, но взрыв отбросил его назад. Огонь охватил всё — стены, инструменты, тело. Он помнил только рев пламени и собственный крик, заглушённый дымом.
Его нашли утром, обугленного, но живого. Врачи говорили, что это чудо. Половина лица обгорела, кожа срослась неровными волнами. С тех пор он прячет шрамы под бородой и тенью. Глядя в зеркало, он видит не отражение, а напоминание: каждый шаг имеет цену.
Настоящее время
После пожара Антон стал другим. Он не ищет дружбы, не ждёт благодарности. Чинит машины, но только для тех, кому доверяет. Его гараж — тихий, почти святой. На стенах инструменты разложены с точностью хирурга, на полках стоят банки с гайками, собранные ещё в детстве.
Он живёт по привычке, не по плану. Не пьёт, не играет, не говорит лишнего. Иногда помогает бесплатно — если видит в человеке честность. Но стоит почувствовать ложь — и дверь закрывается.
Иногда по ночам он просыпается от запаха гари. Сидит в темноте, смотрит на руки и думает, почему выжил тогда. Потом идёт к окну, где за горами поднимается рассвет, и тихо говорит самому себе:
«Железо не предаёт. Только люди.»
Итог
Antone Creatine может ходить в маске на постоянной основе из-за шрамов на лице (обязательна пометка в мед. карте)
1) Имя, фамилия: Antone Creatine
2) Пол: Мужской
3) Возраст: 25 лет
4) Дата рождения: 08.04.2000
5) Месторождения: США
6) Внешние признаки:
7) Национальность: Американец
8) Рост: 185 см
9) Вес: 82 кг
10) Цвет волос: Шатен
11) Цвет глаз: Карий
12) Телосложение: спортивное
13) Татуировки: нету
Родители
Родители Антона Креатина — Роберт Креатин и Мария Пайн.
Отец родился в крошечном шахтёрском посёлке на севере, где зима длилась восемь месяцев, а солнце появлялось лишь на короткий миг. Он с юности работал на руднике — грубые руки, трещины на ладонях, постоянный запах угля и дешёвых сигарет. Каждый день он спускался под землю, где темнота была плотной, как камень, и где мужская жизнь измерялась сменами, а не годами. Когда шахту закрыли, Роберт уехал в город — не ради мечты, а потому что оставаться больше было некуда.
Мария родилась на побережье. Её детство прошло среди рыбацких сетей, соли на губах и звона волн о старые пирсы. Она работала официанткой в дешёвой закусочной, где пахло жареной рыбой, кофе и морским ветром. Вечерами рисовала — углём, на обрывках газет, потому что бумаги не хватало. Её мечта стать художницей так и осталась мечтой, но глаза её всегда хранили тот свет, что видят только люди, умеющие мечтать.
Они встретились случайно — в ту ночь, когда Роберт зашёл в закусочную после смены. Он был уставший, злой и измученный, но в его взгляде Мария увидела что-то человеческое, живое. Она подала ему кофе, и впервые за долгое время он улыбнулся. Через год они поженились. Их свадьба была скромной — пара друзей, немного дешёвого вина и запах машинного масла на его руках. Но в тот день оба верили, что начинается новая жизнь.
В старом доме у железнодорожных путей, под гул поездов и дрожание стекол, родился Антон. Единственный сын, смысл их любви и доказательство, что даже среди ржавчины и дыма может появиться жизнь.
Он унаследовал упрямство отца и мечтательность матери — сочетание, которое и спасёт, и уничтожит его одновременно.
Детство
Антон рос в сером портовом районе, где воздух был тяжёлым от соли, бензина и металла. Гудки судов становились колыбельной, а запах масла — частью детства. Отец работал на судоремонтном заводе, мать торговала на рынке. Дом был старый, с крышей, которая протекала каждую осень, но в нём всегда горел тусклый жёлтый свет, и казалось — пока он горит, семья держится.
Антон любил наблюдать, как отец чинит моторы. Он часами стоял рядом, ловил каждое движение, слушал, как звучит металл, будто это язык, который понимали только они вдвоём. В шорохе инструментов он слышал ритм жизни — простой, честный, механический. Уже тогда он понял: всё живое ломается, но если знать, как устроено — можно собрать заново.
В школе Антон был нелюдим. Тихий, сдержанный, будто взрослый в теле мальчика. Он редко говорил и часто дрался — не из-за злости, а из-за гордости. Когда кто-то издевался над его одеждой или называл «нищим из доков», он не отвечал словами — только ударом. После драк приходил домой молча, садился к верстаку и разбирал мотор, словно искал в нём ответы на вопросы, которых не задавал.
Когда ему было двенадцать, отец погиб при взрыве на судоремонтном заводе. Мать пыталась держаться, но вскоре сломалась — стала пить, всё реже появлялась дома. Антон остался один. Он бросил школу, стал работать в гараже, спал на полу, питался остатками. Тогда он понял простую правду: мир не спасает слабых.
Он научился выживать, не доверять никому и чинить всё, что можно оживить своими руками. Людей он не чинил — слишком сложный механизм.
Образование
Антон не был учеником, он был практиком. Теория раздражала, бумага казалась бесполезной. Зато руки его знали, как разговаривать с металлом. После смерти отца он бросил школу и устроился подмастерьем в автосервис. Старый механик Вальтер стал ему наставником — суровым, но справедливым. Вальтер не учил словами — он просто показывал.
Он говорил: «Железо не врёт. Если не идёт — значит, ты ошибся».
Антон впитывал всё. Он научился сварке, электрике, звуку двигателя. Позже сам стал мастером, которого узнавали по шуму мотора — он мог определить поломку по одному вдоху машины. Это и было его образование: не диплом, а руки, покрытые ожогами и мазутом.
Взрослая жизнь
К двадцати годам Антон уже был известен в районе. Его уважали, потому что он не болтал, не клянчил и не сдавал никого. Он открыл маленький гараж на окраине — вывеска Creatine Auto Repair висела криво, но внутри царил порядок. Там пахло железом, ветром и одиночеством. Клиенты были разные: дальнобойщики, уличные гонщики, да и люди, которых лучше не знать. Он не задавал вопросов.
Потом случилась та ночь.
К нему пришёл заказчик — дорогая куртка, холодный взгляд. Попросил срочно починить фургон без номеров, заплатил вперёд и добавил: «Не задавай вопросов». Антон не знал, что в фургоне лежит смерть. Когда понял — было поздно. Люди заказчика решили избавиться от свидетеля.
Он проснулся среди пламени.
Гараж горел, как факел. Воздух стал густым, металл плавился, а кожа трещала от жара. Он выбил дверь, но взрыв отбросил его назад. Огонь охватил всё — стены, инструменты, тело. Он помнил только рев пламени и собственный крик, заглушённый дымом.
Его нашли утром, обугленного, но живого. Врачи говорили, что это чудо. Половина лица обгорела, кожа срослась неровными волнами. С тех пор он прячет шрамы под бородой и тенью. Глядя в зеркало, он видит не отражение, а напоминание: каждый шаг имеет цену.
Настоящее время
После пожара Антон стал другим. Он не ищет дружбы, не ждёт благодарности. Чинит машины, но только для тех, кому доверяет. Его гараж — тихий, почти святой. На стенах инструменты разложены с точностью хирурга, на полках стоят банки с гайками, собранные ещё в детстве.
Он живёт по привычке, не по плану. Не пьёт, не играет, не говорит лишнего. Иногда помогает бесплатно — если видит в человеке честность. Но стоит почувствовать ложь — и дверь закрывается.
Иногда по ночам он просыпается от запаха гари. Сидит в темноте, смотрит на руки и думает, почему выжил тогда. Потом идёт к окну, где за горами поднимается рассвет, и тихо говорит самому себе:
«Железо не предаёт. Только люди.»
Итог
Antone Creatine может ходить в маске на постоянной основе из-за шрамов на лице (обязательна пометка в мед. карте)
