- Автор темы
- #1
1. Основная информация
Ф.И.О: Токсис ДеМаркоян (Toxis DeMarcojan)
Пол: Мужской
Возраст: 32 года
Дата рождения: 15 марта 1993 года
Место рождения: г. Лос-Сантос, штат Сан-Андреас, США
2. Внешние признаки
Личное фото персонажа:
Паспорт:
Национальность: Американец (имеет армянские корни по отцу)
Рост: 187 см
Цвет волос: Черный
Цвет глаз: Серо-зеленый
Телосложение: Крепкое, тренированное
Татуировки: Black Work на шее
Особые приметы:
Глубокие шрамы на правой щеке и части подбородка
Часто носит маску (медицинскую или стилизованную) из-за психологической травмы
Ф.И.О: Токсис ДеМаркоян (Toxis DeMarcojan)
Пол: Мужской
Возраст: 32 года
Дата рождения: 15 марта 1993 года
Место рождения: г. Лос-Сантос, штат Сан-Андреас, США
2. Внешние признаки
Личное фото персонажа:
Паспорт:
Национальность: Американец (имеет армянские корни по отцу)
Рост: 187 см
Цвет волос: Черный
Цвет глаз: Серо-зеленый
Телосложение: Крепкое, тренированное
Татуировки: Black Work на шее
Особые приметы:
Глубокие шрамы на правой щеке и части подбородка
Часто носит маску (медицинскую или стилизованную) из-за психологической травмы
Родители
Отец - Арам ДеМаркоянБывший военнослужащий, позже стал частным коллекционером оружия. Обладал строгим, но справедливым характером. Обучал сына уходу за оружием, рассказывал о его истории, с детства прививал любовь к военной дисциплине. Умер при загадочных обстоятельствах, когда Токсису было 21.
Мать - Сандра ДеМаркоян
Работала школьным преподавателем литературы. Мягкая, рассудительная, старалась оградить сына от жесткости отца, но уважала его методы воспитания. Умерла от онкологии, когда Токсису было 27 лет.
Детство
Токсис ДеМаркоян родился в тихом районе Лос-Сантоса, но с первых лет его жизнь трудно было назвать "обычной". Дом, в котором он рос, не напоминал ни уютное семейное гнездо, не типичный американский пригородный интерьер. Это был скорее личный бункер его отца - Арама, коллекционера и реставратора оружия, фаната военной истории и ветерана, который разговаривал не так много, но если говорил - то только по делу. Стены были завешаны кобурами, схемами, полками с ржавыми штык-ножами, коробками с патронами (некоторые - холостые, но не все), и даже табличками с цитатами вроде: "Тишина - твой первый союзник" или "Сталь не терпит слабых рук".Маленький Токсис с раннего возраста научился не бегать по дому. Не потому что боялся, а потому что знал: тут можно споткнуться не о игрушку, а о винтовку с деревянным прикладом 1940 года. Уже в 5 лет он знал, как аккуратно брать оружие за рукоять, не оставляя отпечатков на металлических деталях. У него была своя ветошь и даже перчатки - детского размера, сшитые матерью вручную.
С Арамом у него не было типичных "папа и сын" прогулок по парку или ловли мячей. Вместо этого они вместе разбирали автоматические механизмы, чистили старые детали, сортировали гильзы и слушали истории про то, как в Афганистане один нож мог решить исход всей операции. Иногда, когда отец бывал в хорошем настроении, он включал старую пластинку с армянскими народными мелодиями и рассказывал, как его дед в своё время хранил винтовку под половицей - на случай, если "придут снова".
Мать, Сандра, была полной противоположностью. Тёплая, мягкая, любившая вечерний чай и книги. Именно она читала Токсису сказки, которые он сначала слушал с подозрением, а позже - с удовольствием. Он никогда никому не признавался, но любимым моментом детства были вечера на кухне, свет тусклой лампы, пар от чая, голос матери, читающий Брэдбери или Фицджеральда. Эти книги открыли ему другой мир, без металла, без пыли, но с эмоциями, с людьми, которые ошибаются и прощают, борются, теряют и находят.
Тем не менее, его внутренний мир оставался глубоко связан с тем, чему учил отец. В 7 лет он попал в первую серьёзную переделку. Самовольно взял со стола недособранный пистолет Beretta, решив, что справится - и в результате чуть не повредил себе палец: пружина выстрелила в стену с такой силой, что повредила штукатурку. Вместо крика, отец просто взял его за плечо и, глядя прямо в глаза, произнёс:
- Если ты не контролируешь механизм - механизм контролирует тебя.
После этого он два часа стоял в мастерской, повторяя вслух этапы сборки оружия.
В школе он был "странным". Не потому что был замкнут - наоборот, говорил он охотно, но только по делу. Если кто-то приносил игрушечное оружие - Токсис поправлял: "Это не АК-47. Это игрушка с формой АК, но с неправильным прицелом и магазином. Даже масштаб не тот". Он не дрался, но его боялись. Он не заводил друзей, но с ним не спорили. Один случай в 9 лет это закрепил, во время урока истории он поднял руку и исправил учителя, когда тот перепутал калибр карабина, использовавшегося в Вьетнаме. Учитель покраснел, а класс замолчал. После этого его стали звать не по имени, а просто: Токс.
В 11 лет, во время выезда с отцом на старом внедорожнике за город, они попали в снежную бурю. Машину занесло, они скатились в овраг. Отец вывихнул колено, и связи не было. Токсис действовал как в фильме выживания: укрыл отца брезентом, развёл костёр, наложил шину из веток, нашёл сигнальную ракету. Их нашли только через 8 часов, замёрзших, но живых. Отец не сказал "молодец" - он просто похлопал сына по плечу. Но для Токсиса это было равносильно признанию.
Ближе к 13 годам он начал осознавать свою "инаковость". Он не разделял интересов сверстников. Пока другие увлекались комиксами или играми, он читал технические справочники и переписывался с пожилыми коллекционерами на форумах. У него уже тогда был небольшой альбом, в который он вклеивал фотографии редких моделей оружия с подписями и номерами партий. Некоторые страницы мать приклеивала с ним вместе.
Однако даже сдержанность имеет предел. Когда трое подростков во дворе попытались отобрать у него сувенирный армейский нож, подаренный отцом (не острый, но оригинальный), он попытался урезонить их словами. Один из них плюнул ему в лицо. Тогда Токсис действовал быстро, без эмоций, один чёткий удар кулаком в живот и захват за горло. Никто не ожидал. С тех пор его уже не дразнили, и даже старшеклассники перестали к нему лезть.
Он не умел выражать эмоции словами. Но иногда, ночью, лежа в своей комнате с видом на улицу, он включал старый приёмник, слушал армянские песни отца вперемешку с роком, который включала мать, и просто смотрел в потолок. В эти моменты он чувствовал что-то внутри - тревожное, острое.
Образование
Среднюю школу Токсис ДеМаркоян окончил в районе Вайнвуд-Хиллз. Это было престижное заведение, куда его записала мать - в надежде, что "хорошее окружение" сможет сбалансировать влияние отца. И действительно, в стенах школы он столкнулся с совершенно иным миром - дети в брендовой одежде, обсуждающие Netflix, вечеринки, тренды… всё это вызывало у Токсиса лёгкое недоумение. Он не чувствовал себя "ниже" или "выше" этих людей - просто не чувствовал себя частью их мира.Первое время он держался в тени. В отличие от большинства, Токсис не стремился выделяться, но его невозможно было не заметить: строгая речь, аккуратные тетради, необычная увлеченность техническими науками и - главное - полное равнодушие к социальным "правилам". Его учителя то хвалили, то не понимали: он мог сдать контрольную идеально, но провалить проект, потому что "это была бесполезная трата времени".
Особое уважение он завоевал у учителя технологии и физики, мистера Гарвея. Тот быстро понял, что перед ним - не просто "умный подросток", а настоящий технарь. Уже в 9-м классе Токсис начал участвовать в школьных технических конкурсах. Один из проектов - макет миниатюрного арбалета с магнитным ускорителем - занял первое место на окружной выставке, хотя вызвал жаркие споры: слишком похоже на оружие, слишком функционально. Его чуть не дисквалифицировали, но в итоге оставили: устройство было признано учебным пособием по баллистике.
Тем не менее, социализация давалась тяжело. Он мог неделями не разговаривать ни с кем, кроме учителей и пары библиотекарей. Его друзьями стали книги, статьи, военные мемуары и технические справочники. Часто после уроков он уходил не домой, а в архивную библиотеку в центре города, где погружался в изучение баллистики, механики и истории оружейного производства. Он писал заметки, строил графики, пытался "восстановить" траектории сражений, опираясь на данные из книг. Всё это втайне - он не хвастался.
Но однажды в 11 классе произошёл инцидент, который стал важной вехой. Во время презентации проекта по истории, один из учеников демонстрировал пластиковую модель штурмовой винтовки. Когда он допустил грубую техническую ошибку, заявив, что "эта штука была у американцев во Второй мировой", Токсис не выдержал. Он поднялся и буквально за минуту разобрал речь одноклассника: назвал модель, год разработки, страну-производителя, даже объяснил, почему тот магазин - бутафория. Класс сначала смеялся, потом замолчал. Учитель сказал только одно:
- Он прав.
После этого Токсис стал "легендой" в своём классе. Кто-то боялся, кто-то завидовал, но большинство просто старались не связываться. Его начали звать "Механик", "Док", "Калибр". Сам он, впрочем, не реагировал - продолжал учиться и готовиться к поступлению в университет.
Мать настаивала на гуманитарном направлении, но Токсис выбрал путь точных наук. Он поступил в Los Santos Institute of Technology, на кафедру прикладной механики и военной инженерии. Учёба была сложной, но интересной. Здесь он наконец нашёл людей, с которыми мог говорить на одном языке - такие же одержимые деталями, схемами, чертежами, допусками и историей. Здесь же он начал вести первый настоящий научный дневник - в который записывал не просто данные, а мысли, идеи, гипотезы и личные размышления.
Он быстро получил репутацию нелюдимого, но гениального студента. Работал над реконструкцией механизмов из времён Первой мировой, писал исследовательские статьи о влиянии давления в газоотводной системе автоматов, делал точные 3D-модели на основе архивных фотографий.
На втором курсе его пригласили участвовать в исследовательском проекте при муниципальном музее оружейной истории, и он согласился. Именно тогда он впервые подумал о том, чтобы официально оформить лицензию на коллекционирование оружия, следуя пути отца, но с научной точки зрения.
Однако в университете были и трудные моменты. Его нелюдимость мешала в командных проектах. Однажды он почти провалил крупный практический экзамен, потому что отказался работать с назначенной группой, заявив, что "сборку нужно делать в одиночку, иначе это не проверка знаний, а шоу". За это его чуть не отчислили, но профессор поддержал:
- Упрям, но чист. Таких немного.
Учебу он окончил с отличием. Его диплом был не просто работой, а полноценным научным трудом: реконструкция затворного механизма редкой модификации винчестера с приложением анимаций, графиков и расчетов баллистической устойчивости.
Взрослая жизнь
Всё началось как самый обыкновенный день. Утро, кофе без сахара, быстрый завтрак, щелчок старого магнитного замка на кейсе с инструментами. Токсис любил такие дни: никаких звонков от родственников, никакой спешки. В этот момент он был просто человек с делом. Любимым делом.
На почту пришло сообщение от некоего Эдварда, жителя южной части Лос-Сантоса. Он утверждал, что обладает экземпляром оригинального редкого пистолета, якобы найденным на чердаке покойного деда, служившего на флоте. Приложена была пара мутных фотографий - потёртая рукоять, тусклый затвор, номерной знак, едва различимый под углом. Токсис, не теряя времени, собрал портативную сумку-диагност, захватил микроскоп с подсветкой, фонарик, жидкость для реактивации маркировки, и сел за руль своего старого седана. Он знал этот район - Дэвис не славился безопасностью. Но работа была работой. Он уже не раз бывал в домах коллекционеров, скрывающихся среди гетто и закоулков.
Дом оказался типичным для этих мест: облупленная краска, решётки на окнах, выцветшие почтовые ящики. Однако внутри - удивительный порядок. Мужчина лет сорока встретил его спокойно. Эдвард был одет просто, но ухоженно: свитер, очки с толстыми линзами, тихий голос, лёгкий запах старой бумаги. На стенах - старые военные постеры, под стеклом - вырезки из журналов, хроника времён Второй мировой.
Пистолет уже лежал на покрытом бархатом подносе. Токсис начал работу - достал лупу, провёл по металлу тканью, заметил интересную особенность: выбитый серийник был сдвинут, как будто его пытались исправить в полевых условиях.
Через пару минут он услышал странный звук - будто стекло задели ногой. Что-то в манере Эдварда резко изменилось: он оглянулся в сторону коридора, нахмурился.
- Извините на минуту, - сказал он и вышел.
Токсис остался один, но внутренне уже насторожился. Положил инструмент обратно, медленно обернулся. Секунда, и из коридора вылетела фигура в чёрной куртке с капюшоном. Молодой, дерганый, нервный. Глаза были бешеными, губы тряслись. В руке - кухонный нож.
- Ложись на пол! - выкрикнул он. - Где сейф?
Сначала всё шло в замедленном темпе. Токсис не сразу понял, что происходит. Он поднял руки, не делая резких движений.
- Я не местный. Я эксперт. Только пришёл осмотреть оружие, - попытался объяснить он.
Но преступник был в панике. Он бросился вперёд. Токсис инстинктивно схватил стул, блокируя удар. Произошла возня - стул упал, они оба завалились на выставочную витрину. Толстое армированное стекло треснуло, но не раскололось сразу - только с третьим ударом, когда их вес с силой вдавился в поверхность.
Стекло взорвалось. Осколки - крупные, острые, неровные - полетели в стороны. Один - в щеку. Другой - вскользь по шее. Ещё один - под левый глаз. Токсис закричал, но звука почти не было - будто горло было сжато дымом. Он отшатнулся, пытаясь остановить кровь, но та текла сразу из нескольких ран.
Грабитель, испугавшись вида крови, выскочил вон из дома. Где-то на улице завизжала женщина. Прошла минута. Две. Всё начало плавать. Мебель двоилась. Комната потеряла контуры.
Токсис с трудом опёрся на колено, прижимая ворот рубашки к лицу. Пальцы дрожали, давление падало. Всё лицо пульсировало. Он чувствовал - с каждой секундой он уходит. В каком-то углу сознания мелькнула мысль:
"Если упаду - назад дороги не будет".
Он вышел во двор, весь в крови, и рухнул прямо на бетон перед соседским домом. Крик. Потом - сирены. Кто-то перевернул его на спину. Над ним - свет, пятна, силуэты. В ухе - короткое:
- У него лицо в осколках. Звоните немедленно в реанимацию.
Это был последний звук, который он услышал, прежде чем провалиться в небытие. Он очнулся не сразу. Сознание возвращалось рывками - обрывками запахов, вспышками звуков, гулким эхом голосов за стеной. Сначала - тяжесть. В теле, в голове, в веках. Всё казалось ватным, чужим. Внутри гудело. Где-то пищал аппарат. Медленно, мучительно он понял: жив.
Свет был тусклый, рассеянный, мягкий - больничный. Потолок - белый, с мелкими трещинками, как будто растянутое стекло. Он попытался повернуть голову - резкая, тупая боль полоснула по щеке. От дыхания саднило кожу.
- Не двигайся, - раздался рядом голос. Женский. Спокойный.
Медсестра. Молодая. С уставшими глазами. Она поправила повязку на его лбу и наложила холодный компресс на висок.
На лице - плотные бинты. Под ними - жжение, будто кто-то прикладывает наждачку к коже. Оказалось, швы. Несколько. Глубоких. Один - от скулы до уголка губ. Второй - через левую щеку, под глазом. Третий - на шее. Хирург рассказал, что они долго вытаскивали осколки стекла, опасаясь повреждения лицевого нерва. Один едва не задел глаз - повезло. Сетчатка уцелела, но левый глаз будет долго воспаляться.
Первые дни он почти не говорил. Каждый вдох отдавался болью. Еду подавали через трубочку. Он не смотрелся в зеркало - врачи специально сняли его со стены.
Его навещали редко. Мать пришла на третий день. Молча села рядом, держала за руку. Глаза опухли от слёз, голос сорван.
- Живой. Слава Богу, ты живой.
Токсис впервые почувствовал, как что-то внутри него оборвалось. Не от боли - от стыда. Он ненавидел свою слабость. Свою беспомощность.
Через неделю он встал. Держась за поручень. Медленно, как старик. Тело отказывалось подчиняться. В зеркале напротив кровати - серое лицо, половина скрыта бинтами. Под ними - он уже знал - не Токсис. Что-то иное. Что-то чужое. Врач сказал, что шрамы останутся навсегда. Их можно будет частично скрыть, но не убрать. Пластика не даст эффекта.
- Хотите, можем пригласить психолога, - предложил врач, - иногда с этим трудно справляться.
Он отказался. Ни к чему. Он уже понял, привычной жизни больше нет.
На четвёртой неделе в палату принесли коробку. Без обратного адреса. Внутри - угольно-чёрная маска. Матовая, гладкая, как будто сделанная под заказ. Внутренний слой был мягкий, прилегающий к лицу, с продуманными вставками под глаза, скулы и нижнюю челюсть. Под маской лежала карточка. Почерк отца, угловатый и точный: "Некоторые шрамы не лечатся. Их можно только носить достойно."
Он надел маску на следующее утро. Медленно. Осторожно. Словно примерял броню. С ней на лице он не чувствовал себя уродом. Он чувствовал себя… собранным. Снова цельным. С тех пор он больше не появлялся на людях без неё. Не из страха. А из выбора. Маска стала его лицом. И символом.
После реабилитации Токсис долго не мог найти себя. Мир вокруг казался чужим, как будто он вышел из комы не в больницу, а в параллельную реальность. Улицы, люди, зеркала - всё вызывало в нём настороженность и отстранение. Его лицо изменилось, но изменилась и душа. Он избегал людных мест. Ходил в основном ночью. Маска прочно вошла в его жизнь - как броня, как личный ритуал. Она стала неотъемлемой частью его идентичности. Но в тишине своего дома он начал возвращаться к тому, что связывало его с отцом. К тому, что с детства было источником уважения, восхищения и любопытства: оружие.
Отец Токсиса был одержим не стрельбой или показной силой, а именно историей. Он говорил, что каждое оружие - это часть времени. Оно хранило в себе войны, эпохи, государственные перевороты и судьбы. Это была философия металла, дерева и механики. Он называл это "наукой памяти в оружейной форме". Токсис снова начал перебирать отцовские записи. Он нашёл чертежи, списки, статьи, заметки с ярлыками, старые фотографии. Его отец планировал создать официальную коллекцию, зарегистрированную и признанную в рамках закона. Но смерть прервала этот путь. Токсис - уже с маской, с новой жизнью - решил завершить начатое.
Он начал с малого. Изучал архивы, просматривал каталоги, выходил на старых знакомых отца. Погружался в юридическую базу. Искал редкие экземпляры через закрытые сообщества. Он начал не просто собирать оружие - он начал восстанавливать его, изучать, описывать. Он относился к каждому экземпляру как к экспонату в музее, а не к объекту для стрельбы.
Особое внимание он уделял деталям: износу, заводским номерам, редким модификациям. У него появилась почти фанатичная точность в ведении описаний и документации. Он закупил сейфы, оборудовал специальное помещение с климат-контролем, установил сигнализацию. В этом было всё - защита, порядок, смысл.
С каждым новым предметом коллекции он чувствовал, что восстанавливает связь с отцом. Через металл, через историю, через механизмы. Оружие стало способом говорить с прошлым. И одновременно - способом строить собственное будущее.
Токсис подал заявку на оформление лицензии коллекционера. Всё - официально. Через департамент лицензирования, с соблюдением всех норм. Это было принципиально: не идти в серую зону, не связываться с чёрным рынком. Он хотел, чтобы его коллекция жила дольше его. Чтобы она имела право на существование в глазах закона и истории. Слухи о его деятельности начали распространяться. К нему обращались за консультациями. Его коллекцию упоминали в закрытых тематических кругах. Кто-то предлагал купить отдельные экземпляры за серьёзные деньги - он отказывался. Это было не ради прибыли. Это было - ради идентичности.
В коллекционировании он нашел не просто хобби. Он нашёл дисциплину. Тишину. Смысл. Он больше не искал прежнего себя - он строил нового. Строгого. Уравновешенного. Точного. Оружие дало ему то, чего он не нашёл в людях: чёткость, уважение к прошлому и вечный, стальной порядок. Время не стирало боль, но научило Токсиса жить с ней как с фоном - как с постоянным гулом в голове, который уже не мешает сосредоточиться, но всегда напоминает о себе. Он не вернулся к прежней жизни. Он создал новую, построенную на принципах, которых сам же себе установил: порядок, уважение к истории, тишина и контроль.
Инцидент оставил на его лице следы, но на душе - структуру. Боль перестала быть хаосом. Она стала направлением. Маска осталась. Не из страха, не из желания спрятаться. А как часть того, кем он стал. Она больше не пугала его. Наоборот, без нее он чувствовал себя разобранным - как будто снял с себя броню, не готовый к шуму мира. Она стала символом выбора, а не стыда.
Коллекционирование оружия развивалось. Он собрал солидную частную коллекцию, получил официальное признание как зарегистрированный коллекционер. Его приглашали на закрытые выставки, он вел редкие консультации для реставрационных групп. Некоторые экспонаты были показаны в частных музеях под его именем.
Токсис не стремился к публичности. Всё, что он делал, происходило в тени. В мастерской с запахом масла, в каталожных архивах, в тишине оружейного сейфа. Он чувствовал себя спокойно, впервые за долгое время.
Иногда ему снился отец. Сидящий за верстаком, с тряпкой в руке и старым пистолетом на коленях. Токсис - молча рядом, в маске. Ни слов, ни жестов. Только ощущение, что теперь они - на равных. Что всё стало на свои места.
Настоящее время
Сегодня Токсис ДеМаркоян - человек, который почти всегда скрывает своё лицо за маской, но чьё влияние и репутация давно вышли за пределы узкого круга коллекционеров. Его имя известно в определённых кругах Лос-Сантоса как специалиста и знатока оружейного дела, причём не просто любителя, а профессионала с глубоким пониманием истории и механики.Он живёт в пригороде Лос-Сантоса, в доме, где подвал превращён в настоящий музей с тщательно организованной коллекцией. Каждая вещь - с историей и документами, с собственным местом и почётным местом. Здесь он проводит много времени, занимаясь реставрацией, изучением и поиском новых экспонатов. Для него это не просто хобби - это смысл жизни.
Токсис избегает большого скопления людей, предпочитая уединенные встречи и спокойные рабочие будни. Маска стала частью его образа, защитой и знаком, который вызывает у окружающих одновременно уважение и осторожность. Он научился управлять своим страхом и травмой, превратив их в силу.
Планируя оформить лицензию коллекционера, он теперь идет строго по закону, тщательно следя за всеми нововведениями и юридическими нюансами. Его цель - легализовать своё увлечение и создать основу для будущих поколений, чтобы сохранить память и уважение к истории оружия.
В личной жизни он замкнут и сдержан. Отношения с окружающими строятся на доверии, но Токсис редко раскрывает своё истинное "я", слишком много боли скрыто под маской. Тем не менее, с теми, кто сумел пробиться через его защиту, он делится не только знаниями, но и внутренней стойкостью.
ИТОГИ:
1. Toxis DeMarcojan может носить маску на постоянной основе и в госструктурах из-за шрамов на лице (исключение: Goverment). Обязательна пометка в мед. карте и одобрение лидера.
2. Toxis DeMarcojan может иметь лицензию коллекционера.
