- Автор темы
- #1
Основная информация
ФИО: Timofey Grizzly
Пол: Мужской
Возраст: 50 лет
Дата рождения: 04.11.1975
Внешние признаки
Национальность: Американец
Рост: 170
Цвет волос: Чёрный
Цвет глаз: Зелёный
Телосложение: Спортивное
Татуировки: Имеются
Родители
Отец: Иван Гриззли
Иван родился в 1955 году в небольшом городке под Санкт-Петербургом, где зимы были такими холодными, что стёкла трескались. Его семья держала маленькую пекарню, и с детства он месил тесто и пёк хлеб, вдыхая запах тёплого каравая. В 1980-х, спасаясь от нестабильности, он эмигрировал в Лос-Сантос с женой. Без знания языка он начал с работы грузчиком на рынке, таская ящики с овощами, но мечтал о своём деле. К 30 годам он открыл крохотное кафе, где подавали борщ и пирожки, как в России. Его руки, огрубевшие от работы, могли замесить тесто за минуту, но он всегда находил время обнять сына или рассказать ему историю.
Иван был человеком простым, но с твёрдым характером. Он учил Тимофея, что еда — это не просто еда, а способ согреть душу. По вечерам он включал старый радиоприёмник с русскими песнями, и дом наполнялся звуками аккордеона. Он рассказывал сыну о русских лесах, где водились медведи, и шутил, что Тимофей — их потомок, отсюда и прозвище Гризли. Иван мечтал, чтобы сын продолжил семейное дело, но не заставлял его, говоря: «Найди то, от чего сердце поёт». Он учил Тимофея жарить котлеты, смеясь, когда тот сжигал их до углей, и всегда говорил: «Терпение, сын, всё приходит с опытом».
Мать: Елена Гриззли
Елена, урождённая Смирнова, родилась в 1957 году в том же городке. Её мать была швеёй, а отец — поваром в местной столовой, и Елена с детства умела и шить, и готовить. В Лос-Сантосе она помогала Ивану в кафе, стоя за плитой и создавая блюда, от которых пахло домом: пельмени, щи, блины с мёдом. Её улыбка и мягкий голос делали кафе местом, куда люди приходили не только поесть, но и поговорить. Елена была душой семьи: она могла утешить Тимофея одним взглядом, когда он приходил расстроенный, и всегда находила слова, чтобы поднять настроение.
Она учила сына петь русские народные песни, и они вместе напевали «Катюшу», пока лепили пельмени. Елена шила ему одежду, добавляя вышивку с медведями или лесными узорами, и рассказывала о русских традициях: как пекли пироги на праздники или собирались всей семьёй за столом. «Еда — это любовь», — говорила она, и Тимофей запомнил это навсегда. Её оптимизм помогал семье переживать трудные времена, когда кафе едва сводило концы с концами, а её вера в сына давала ему силы идти вперёд.
Знакомство
Иван и Елена знали друг друга с детства: их семьи дружили, и они часто играли вместе. В России их свадьбу планировали родители, но настоящая любовь пришла в Лос-Сантосе. Они встретились на рынке, где Елена продавала домашние пирожки, а Иван покупал муку. Он попробовал её пирожок и сказал: «Это вкус дома». Они разговорились, вспоминая Россию, и вскоре не могли представить жизнь друг без друга. В 1975 году они поженились в маленьком зале, украшенном самодельными цветами из ткани. В этом же году родился Тимофей — их надежда на новую жизнь в Америке.
Детство
Тимофей рос в районе Дэвис, где улицы пахли асфальтом и специями, а по ночам гудели машины. Их дом был маленьким, с потрескавшейся краской, но уютным: на кухне всегда пахло борщом, в гостиной стоял старый диван, а на полке — фотографии семьи из России. Тимофей любил играть во дворе с соседскими детьми, строя шалаши из коробок или устраивая «кулинарные битвы», где они лепили пирожки из грязи. Он обожал помогать матери в кафе, стоя на табуретке и мешая тесто, пока она смеялась над его мукой на носу. Отец учил его резать овощи, показывая, как держать нож, чтобы не порезаться, и рассказывал истории о русских поварах, которые кормили целые деревни.
В 7 лет он впервые попробовал сам готовить: попытался пожарить яичницу, но сжёг её, и дым заполнил кухню. Родители хохотали, а Елена сказала: «Главное — начать, а мастерство придёт». По вечерам семья собиралась за столом, ела пельмени и слушала русские песни. Тимофей с сестрой Катей, младшей на три года, устраивали концерты, напевая «Ой, мороз, мороз», пока Иван подыгрывал на ложках.
Но в 9 лет всё изменилось. Играя во дворе, Тимофей полез через забор, чтобы достать мяч, и потревожил соседскую собаку — старую, но злую. Она бросилась на него, вцепившись в лицо. Клыки разорвали кожу на скуле и брови, кровь хлынула, и он закричал от боли. Сосед оттащил собаку, а Елена, плача, повезла его в больницу. Врачи наложили швы, но сказали, что шрамы останутся. Тимофей перестал улыбаться, избегал зеркал, а в школе, где его дразнили «монстром», замкнулся. Он отказывался выходить во двор, проводя часы на кухне, помогая матери, чтобы не видеть чужих взглядов.
Однажды Катя подарила ему самодельную маску — чёрную, с вышитым медведем, которую сшила с матерью. Тимофей надел её, и мир стал менее враждебным. Маска скрыла шрамы, но не стыд. Родители поддерживали: Иван брал его в кафе, учил жарить котлеты, Елена пела ему песни. Катя рисовала с ним медведей, называя его «Гризли». Их любовь была якорем, но Тимофей чувствовал себя чужим, пока не понял, что кухня — его убежище, где никто не смотрит на лицо.
Образование
Школа была для Тимофея как горячая сковородка. Шрамы делали его мишенью для насмешек, и даже маска не спасала от шепотков. Он держался в стороне, прячась в школьной столовой, где помогал поварам резать овощи или мыть посуду. Ему нравились уроки домоводства, где он учился готовить простые блюда, и химия, где реакции напоминали процесс варки супа. А вот история и английский раздражали: он не видел смысла зубрить даты, когда его мир был полон реальных забот.
В 12 лет он подружился с парнем по имени Майк, сыном местного повара. Майк не обращал внимания на маску и шрамы, и они часами болтали о еде, мечтая открыть своё кафе. Однажды, когда хулиганы в школе окружили Тимофея, назвав «чудовищем», Майк вступился, и они вместе прогнали обидчиков, смеясь потом над их трусостью. Эта дружба дала Тимофею веру в себя. Он записался в кулинарный кружок, где его пирожки с капустой хвалила учительница: «У тебя талант, Гризли».
В старших классах он участвовал в школьных конкурсах по кулинарии, где занял первое место за борщ, приготовленный по рецепту матери. Но насмешки не прекращались: однажды парень сорвал с него маску, и Тимофей, сжав кулаки, убежал в столовую. Майк нашёл его там, дал бутылку воды и сказал: «Пусть болтают, твой борщ круче их всех». Тимофей мечтал стать поваром, как мать, и открыть своё кафе. Он записался на вечерние курсы кулинарии, где учился готовить соусы и печь хлеб. Школу он закончил со средними оценками, но с твёрдым желанием готовить так, чтобы люди забывали свои заботы за его столом. Маска была с ним всегда, как часть его самого.
Взрослая жизнь
После школы Тимофей пошёл работать в кафе отца, начав с мытья посуды. Работа была тяжёлой: пар от кастрюль, ожоги от плиты, но он чувствовал себя живым, когда нарезал овощи или месил тесто. Он быстро освоил готовку: от пельменей до пирогов с мясом, которые разбирали за час. Посетители хвалили его щи, а коллеги уважали за трудолюбие, хоть маска и делала его загадкой. Он предпочитал работать у плиты, слушая русские песни через старые наушники, которые подарила Катя.
В 19 лет он получил новый шрам. На кухне кафе, помогая матери, он случайно опрокинул сковороду с горячим маслом. Масло плеснуло на лицо, обжигая щеку и подбородок. Боль была невыносимой, он рухнул на колени, пока Елена не залила рану холодной водой. В больнице врачи сказали, что ожог оставит след навсегда. Тимофей замкнулся ещё сильнее, отказываясь выходить на смену без маски. Он винил себя за неосторожность, но отец, обняв его, сказал: «Шрамы — это жизнь, сын, они показывают, что ты не сдаёшься».
Майк уговорил его вернуться в кафе, и Тимофей начал экспериментировать с блюдами, добавляя американские нотки к русским рецептам: бургеры с соусом из борща, пельмени с сырной начинкой. Посетители были в восторге, и кафе стало популярнее. Он копил деньги, мечтая о своём заведении, где мог бы готовить по своим правилам. Вечерами он учился новым рецептам, листая старые кулинарные книги матери, и пел русские песни, чтобы заглушить стыд за шрамы. Маска стала его талисманом, а кухня — местом, где он был собой.
Наши дни
Сейчас Тимофей — владелец маленького кафе «Гризли» в районе Веспуччи, где подают русские и американские блюда: борщ с чесночными булочками, пельмени с острым соусом, бургеры с домашним кетчупом. Его руки знают каждый рецепт, а глаз ловит, когда суп готов. Посетители любят его за честность: он не жалеет порций и всегда добавляет «чуть любви», как учила мать. Маска делает его загадкой, но в кафе это никого не волнует — там ценят его еду. Он может приготовить пирог за час или накормить толпу за вечер, и его улыбка, хоть и скрытая, чувствуется в каждом блюде.
Вечерами он возвращается в свою квартиру в Дэвисе, где пахнет специями и кофе. На стене висит фотография семьи: Иван с ложкой, Елена с пирогами, Катя с улыбкой. Маска лежит на столе, рядом с кулинарной книгой, где он записывает рецепты. Он дружит с Майком, который теперь работает барменом и заходит в кафе, принося пиво и байки. Ещё есть Лиз, официантка в «Гризли», которая уважает Тимофея за доброту и не лезет с вопросами о маске. Она видела его без маски однажды, когда он снимал её после смены, и сказала: «Ты Гризли, и это круто». Эти слова греют его до сих пор.
Иногда он ездит в пустыню, останавливается у обрыва и слушает русские песни, вспоминая родителей и их уроки. Он мечтает расширить кафе, открыть кулинарную школу для детей из района, чтобы учить их готовить, как его учила мать. Лос-Сантос — его дом, а кухня — его жизнь. Шрамы всё ещё напоминают о прошлом, но маска помогает ему быть собой. Он надеется, что однажды снимет её и не будет бояться чужих взглядов, но пока его медведь на маске — его сила и щит.
Итоги
Timofey Grizzly имеет право на ношение маски на постоянной основе. (Требуется пометка в мед. карте).
ФИО: Timofey Grizzly
Пол: Мужской
Возраст: 50 лет
Дата рождения: 04.11.1975
Национальность: Американец
Рост: 170
Цвет волос: Чёрный
Цвет глаз: Зелёный
Телосложение: Спортивное
Татуировки: Имеются
Отец: Иван Гриззли
Иван родился в 1955 году в небольшом городке под Санкт-Петербургом, где зимы были такими холодными, что стёкла трескались. Его семья держала маленькую пекарню, и с детства он месил тесто и пёк хлеб, вдыхая запах тёплого каравая. В 1980-х, спасаясь от нестабильности, он эмигрировал в Лос-Сантос с женой. Без знания языка он начал с работы грузчиком на рынке, таская ящики с овощами, но мечтал о своём деле. К 30 годам он открыл крохотное кафе, где подавали борщ и пирожки, как в России. Его руки, огрубевшие от работы, могли замесить тесто за минуту, но он всегда находил время обнять сына или рассказать ему историю.
Иван был человеком простым, но с твёрдым характером. Он учил Тимофея, что еда — это не просто еда, а способ согреть душу. По вечерам он включал старый радиоприёмник с русскими песнями, и дом наполнялся звуками аккордеона. Он рассказывал сыну о русских лесах, где водились медведи, и шутил, что Тимофей — их потомок, отсюда и прозвище Гризли. Иван мечтал, чтобы сын продолжил семейное дело, но не заставлял его, говоря: «Найди то, от чего сердце поёт». Он учил Тимофея жарить котлеты, смеясь, когда тот сжигал их до углей, и всегда говорил: «Терпение, сын, всё приходит с опытом».
Мать: Елена Гриззли
Елена, урождённая Смирнова, родилась в 1957 году в том же городке. Её мать была швеёй, а отец — поваром в местной столовой, и Елена с детства умела и шить, и готовить. В Лос-Сантосе она помогала Ивану в кафе, стоя за плитой и создавая блюда, от которых пахло домом: пельмени, щи, блины с мёдом. Её улыбка и мягкий голос делали кафе местом, куда люди приходили не только поесть, но и поговорить. Елена была душой семьи: она могла утешить Тимофея одним взглядом, когда он приходил расстроенный, и всегда находила слова, чтобы поднять настроение.
Она учила сына петь русские народные песни, и они вместе напевали «Катюшу», пока лепили пельмени. Елена шила ему одежду, добавляя вышивку с медведями или лесными узорами, и рассказывала о русских традициях: как пекли пироги на праздники или собирались всей семьёй за столом. «Еда — это любовь», — говорила она, и Тимофей запомнил это навсегда. Её оптимизм помогал семье переживать трудные времена, когда кафе едва сводило концы с концами, а её вера в сына давала ему силы идти вперёд.
Знакомство
Иван и Елена знали друг друга с детства: их семьи дружили, и они часто играли вместе. В России их свадьбу планировали родители, но настоящая любовь пришла в Лос-Сантосе. Они встретились на рынке, где Елена продавала домашние пирожки, а Иван покупал муку. Он попробовал её пирожок и сказал: «Это вкус дома». Они разговорились, вспоминая Россию, и вскоре не могли представить жизнь друг без друга. В 1975 году они поженились в маленьком зале, украшенном самодельными цветами из ткани. В этом же году родился Тимофей — их надежда на новую жизнь в Америке.
Детство
Тимофей рос в районе Дэвис, где улицы пахли асфальтом и специями, а по ночам гудели машины. Их дом был маленьким, с потрескавшейся краской, но уютным: на кухне всегда пахло борщом, в гостиной стоял старый диван, а на полке — фотографии семьи из России. Тимофей любил играть во дворе с соседскими детьми, строя шалаши из коробок или устраивая «кулинарные битвы», где они лепили пирожки из грязи. Он обожал помогать матери в кафе, стоя на табуретке и мешая тесто, пока она смеялась над его мукой на носу. Отец учил его резать овощи, показывая, как держать нож, чтобы не порезаться, и рассказывал истории о русских поварах, которые кормили целые деревни.
В 7 лет он впервые попробовал сам готовить: попытался пожарить яичницу, но сжёг её, и дым заполнил кухню. Родители хохотали, а Елена сказала: «Главное — начать, а мастерство придёт». По вечерам семья собиралась за столом, ела пельмени и слушала русские песни. Тимофей с сестрой Катей, младшей на три года, устраивали концерты, напевая «Ой, мороз, мороз», пока Иван подыгрывал на ложках.
Но в 9 лет всё изменилось. Играя во дворе, Тимофей полез через забор, чтобы достать мяч, и потревожил соседскую собаку — старую, но злую. Она бросилась на него, вцепившись в лицо. Клыки разорвали кожу на скуле и брови, кровь хлынула, и он закричал от боли. Сосед оттащил собаку, а Елена, плача, повезла его в больницу. Врачи наложили швы, но сказали, что шрамы останутся. Тимофей перестал улыбаться, избегал зеркал, а в школе, где его дразнили «монстром», замкнулся. Он отказывался выходить во двор, проводя часы на кухне, помогая матери, чтобы не видеть чужих взглядов.
Однажды Катя подарила ему самодельную маску — чёрную, с вышитым медведем, которую сшила с матерью. Тимофей надел её, и мир стал менее враждебным. Маска скрыла шрамы, но не стыд. Родители поддерживали: Иван брал его в кафе, учил жарить котлеты, Елена пела ему песни. Катя рисовала с ним медведей, называя его «Гризли». Их любовь была якорем, но Тимофей чувствовал себя чужим, пока не понял, что кухня — его убежище, где никто не смотрит на лицо.
Образование
Школа была для Тимофея как горячая сковородка. Шрамы делали его мишенью для насмешек, и даже маска не спасала от шепотков. Он держался в стороне, прячась в школьной столовой, где помогал поварам резать овощи или мыть посуду. Ему нравились уроки домоводства, где он учился готовить простые блюда, и химия, где реакции напоминали процесс варки супа. А вот история и английский раздражали: он не видел смысла зубрить даты, когда его мир был полон реальных забот.
В 12 лет он подружился с парнем по имени Майк, сыном местного повара. Майк не обращал внимания на маску и шрамы, и они часами болтали о еде, мечтая открыть своё кафе. Однажды, когда хулиганы в школе окружили Тимофея, назвав «чудовищем», Майк вступился, и они вместе прогнали обидчиков, смеясь потом над их трусостью. Эта дружба дала Тимофею веру в себя. Он записался в кулинарный кружок, где его пирожки с капустой хвалила учительница: «У тебя талант, Гризли».
В старших классах он участвовал в школьных конкурсах по кулинарии, где занял первое место за борщ, приготовленный по рецепту матери. Но насмешки не прекращались: однажды парень сорвал с него маску, и Тимофей, сжав кулаки, убежал в столовую. Майк нашёл его там, дал бутылку воды и сказал: «Пусть болтают, твой борщ круче их всех». Тимофей мечтал стать поваром, как мать, и открыть своё кафе. Он записался на вечерние курсы кулинарии, где учился готовить соусы и печь хлеб. Школу он закончил со средними оценками, но с твёрдым желанием готовить так, чтобы люди забывали свои заботы за его столом. Маска была с ним всегда, как часть его самого.
Взрослая жизнь
После школы Тимофей пошёл работать в кафе отца, начав с мытья посуды. Работа была тяжёлой: пар от кастрюль, ожоги от плиты, но он чувствовал себя живым, когда нарезал овощи или месил тесто. Он быстро освоил готовку: от пельменей до пирогов с мясом, которые разбирали за час. Посетители хвалили его щи, а коллеги уважали за трудолюбие, хоть маска и делала его загадкой. Он предпочитал работать у плиты, слушая русские песни через старые наушники, которые подарила Катя.
В 19 лет он получил новый шрам. На кухне кафе, помогая матери, он случайно опрокинул сковороду с горячим маслом. Масло плеснуло на лицо, обжигая щеку и подбородок. Боль была невыносимой, он рухнул на колени, пока Елена не залила рану холодной водой. В больнице врачи сказали, что ожог оставит след навсегда. Тимофей замкнулся ещё сильнее, отказываясь выходить на смену без маски. Он винил себя за неосторожность, но отец, обняв его, сказал: «Шрамы — это жизнь, сын, они показывают, что ты не сдаёшься».
Майк уговорил его вернуться в кафе, и Тимофей начал экспериментировать с блюдами, добавляя американские нотки к русским рецептам: бургеры с соусом из борща, пельмени с сырной начинкой. Посетители были в восторге, и кафе стало популярнее. Он копил деньги, мечтая о своём заведении, где мог бы готовить по своим правилам. Вечерами он учился новым рецептам, листая старые кулинарные книги матери, и пел русские песни, чтобы заглушить стыд за шрамы. Маска стала его талисманом, а кухня — местом, где он был собой.
Наши дни
Сейчас Тимофей — владелец маленького кафе «Гризли» в районе Веспуччи, где подают русские и американские блюда: борщ с чесночными булочками, пельмени с острым соусом, бургеры с домашним кетчупом. Его руки знают каждый рецепт, а глаз ловит, когда суп готов. Посетители любят его за честность: он не жалеет порций и всегда добавляет «чуть любви», как учила мать. Маска делает его загадкой, но в кафе это никого не волнует — там ценят его еду. Он может приготовить пирог за час или накормить толпу за вечер, и его улыбка, хоть и скрытая, чувствуется в каждом блюде.
Вечерами он возвращается в свою квартиру в Дэвисе, где пахнет специями и кофе. На стене висит фотография семьи: Иван с ложкой, Елена с пирогами, Катя с улыбкой. Маска лежит на столе, рядом с кулинарной книгой, где он записывает рецепты. Он дружит с Майком, который теперь работает барменом и заходит в кафе, принося пиво и байки. Ещё есть Лиз, официантка в «Гризли», которая уважает Тимофея за доброту и не лезет с вопросами о маске. Она видела его без маски однажды, когда он снимал её после смены, и сказала: «Ты Гризли, и это круто». Эти слова греют его до сих пор.
Иногда он ездит в пустыню, останавливается у обрыва и слушает русские песни, вспоминая родителей и их уроки. Он мечтает расширить кафе, открыть кулинарную школу для детей из района, чтобы учить их готовить, как его учила мать. Лос-Сантос — его дом, а кухня — его жизнь. Шрамы всё ещё напоминают о прошлом, но маска помогает ему быть собой. Он надеется, что однажды снимет её и не будет бояться чужих взглядов, но пока его медведь на маске — его сила и щит.
Итоги
Timofey Grizzly имеет право на ношение маски на постоянной основе. (Требуется пометка в мед. карте).
Последнее редактирование:
