- Автор темы
- #1
1. Основная информация:
Имя Фамилия: Ishiko Sakurai
Возраст: 22 года
Пол: Мужской
Год рождения: 28.04.2003
Место рождения: Osaka, Japan
2. Внешние признаки: Японец
Рост: 176 см
Вес: 72 кг
Цвет волос: чёрные
Цвет глаз: голубые
Татуировки: Нету
Телосложение: Спортивное
Фото:
Паспорт:
3. Родители:
Отец — Hiroshi Sakurai. Родился 15 марта 1975 года в городе Осака, Япония. Вырос в небогатой, но уважаемой семье: его отец, дед Ишико, служил в полиции более 30 лет, отличался твёрдостью и преданностью долгу, а мать была строгой, но заботливой преподавательницей начальных классов. Hiroshi с детства впитывал дух служения обществу и понятия чести. В юности он был отличником, не участвовал в уличных драках, но всё равно умел постоять за себя. После окончания полицейской академии он быстро продвинулся по службе, заслужив уважение коллег своей целеустремлённостью и бескомпромиссностью. На службе он был героем — несколько раз участвовал в громких операциях по ликвидации преступных группировок в Осаке. Но его внутреннее напряжение росло. После гибели напарника, который прикрыл его на задании ценой жизни, Hiroshi сломался. Вина, гнев, усталость и стресс стали постоянными спутниками его жизни. Он начал пить, сначала понемногу — для снятия напряжения, но вскоре потерял контроль. Дома он становился другим человеком: грубым, жёстким, непредсказуемым. Он воспринимал семью как “должное” и не признавал слабость — ни в себе, ни в других. Особенно тяжело ему давалась роль отца: он не знал, как выражать любовь, и в итоге начал выражать страх.
Мать — Aiko Sakurai (урождённая Nakamura). Родилась 20 октября 1978 года в Киото в семье преподавателей. Её родители преподавали в университете — литературу и философию. Aiko росла в атмосфере книг, искусства и тепла. Её характер был мягким, открытым, эмпатичным. Переехав в Осаку ради учёбы, она быстро влюбилась в решительного, мужественного Hiroshi. Он был полной противоположностью её окружению — сильный, уверенный, с идеалами справедливости. Сначала он казался ей каменной опорой. После свадьбы и рождения Ishiko она пыталась создать тёплый дом, но вскоре начала замечать перемены в муже: вспышки гнева, молчаливые вечера, затем — алкоголь. С каждым годом она теряла не только надежду, но и силы. Несмотря на психологическое образование, Aiko не справлялась с собственным кошмаром. Она пыталась защитить сына, как могла: запирала двери, уводила в парк, оставляла записки с напоминаниями “не дразни папу”. Но насилие было неотвратимым. После нападения на Ishiko и ареста Hiroshi она не задумывалась ни секунды — спасение ребёнка было важнее всего. Она бросила всё: дом, работу, прошлое — и с одним чемоданом и изувеченным ребёнком улетела в США.
4. Детство:
Ishiko родился 28 апреля 2003 года в Осаке. С самого детства он не знал, что такое безопасность. Его первым воспоминанием была не игрушка или сказка на ночь, а глухой крик матери за дверью и тяжёлые шаги пьяного отца. Он был тишиной в доме, где любой звук мог спровоцировать агрессию. Он не знал, что значит “папа обнимет” — только что значит “папа ударит”. Ishiko научился скрываться, читать эмоции по малейшим изменениям голоса и лица. Он стал экспертом по выживанию в собственном доме.
Когда ему было 7, произошла трагедия, которая навсегда изменила его лицо и душу. Его лицо было разорвано ножом — не случайно, а осознанно. Это был акт террора от человека, который должен был защищать. Шрамы стали не только метками боли, но и точкой отсчёта новой жизни. В больнице он провёл несколько месяцев. Множественные операции, перевязки, ночные крики от фантомной боли. Врачи говорили, что мальчик чудом выжил. Aiko в это время оформляла документы, занималась разводом, проходила допросы и одновременно проводила ночи у его кровати. Когда наконец Hiroshi посадили, и всё было готово, они вылетели в Лос-Сантос.
В Америке Ishiko начал учить новый язык, но даже без слов дети умели ранить. Его лицо было как мишень. Он не улыбался, не заводил друзей, не знал, кому доверять. Он начал носить капюшон ещё в начальной школе. Он ненавидел зеркала. Каждый раз, видя себя, он вспоминал, что значат руки отца. С возрастом его страхи трансформировались в глухую решимость — он выживет, несмотря ни на что.
5. Образование:
В Лос-Сантосе Ishiko пошёл в школу. Его английский был слабым, а шрамы на лице — заметными. Дети не прощают чужих и слабых. Он был объектом насмешек и оскорблений. Кто-то называл его "монстром", другие — "японским психом". Его замкнутость только подливала масла в огонь.
С каждым годом издевательства становились всё более жестокими: его вещи портили, шкафчик заливали клеем, учебники сжигали. Один раз его даже закрыли в школьной подсобке на всю ночь. Учителя предпочитали не вмешиваться. Лишь один — старый учитель информатики — замечал его страдания и пытался как-то помочь. Но этого было мало.
В старших классах Ishiko стал носить маску. Он объяснял это "стилем", но на деле — прятал шрамы. Капюшон, чёрные худи, перчатки — он превращался в тень. Учиться становилось всё тяжелее. Но он закончил школу — вопреки всему.
По настоянию матери он поступил в колледж на направление “Информационные технологии”. В компьютерах он находил свободу. Там неважно, как ты выглядишь. Там он мог быть кем угодно. Ishiko стал гением кода. Он почти не общался с однокурсниками, был призраком в аудитории. Его боялись и сторонились, хотя он никому не желал зла.
Его единственным спасением стали онлайн-чаты. В одном из них он познакомился с девушкой — Ayame. Их разговоры стали смыслом его жизни. Он был искренен, внимателен, делился мыслями, но скрывал внешность. Когда он решился показать своё лицо — она испугалась. Она разорвала контакт, не поверив, что за шрамами скрывается добрый и сломанный человек.
6. Взрослая жизнь:
После окончания колледжа Ishiko построил себе цифровой бастион, но это была не просто квартира — это была цитадель одиночества и вычислительной мощи. Он изолировал своё жильё от всех форм слежки: стены обиты звукопоглощающим материалом, окна — с тонированными фильтрами, камеры и сенсоры работали в режиме нон-стоп. Его соседей будто не существовало — и он для них тоже. Еду он заказывал под фейковыми именами, с использованием одноразовых адресов доставки. Если бы кто-то попытался войти — он узнал бы за 0,3 секунды и стер бы всю систему, включая свою личность.
Ишико работал по 18 часов в сутки. Код был его языком, экраны — единственным светом в его жизни. Он изучал не только кибербезопасность — но и психологию, стратегию, криминологию, поведение ЦРУ, методы дезинформации, шифрование мирового уровня. В его квартире было три компьютера в изоляции, по разным операционным системам, подключённые через слой за слоем VPN, Tor, собственных прокси и фальшивых серверов, разбросанных по всему миру.
В даркнете он стал легендой. Под ником Kōshin он разрабатывал эксплойты нулевого дня, создавал инструменты шифрования, писал инструкции по сокрытию цифрового следа, которые потом продавали под другим брендом за десятки тысяч долларов. Но всё это его не волновало. Деньги — пыль. Ему нужна была контроль, информация, истина.
Когда ему предложили взломать систему благотворительной организации, он, как обычно, начал с анализа. Но чем глубже копал, тем больше находил лжи, схем, откатов, политических связей, торговли детьми под видом “усыновлений”. Это стало триггером. Он взломал их не ради клиента — а ради разоблачения. Ишико отправил всю базу данных журналистам в Южной Корее под видом внутреннего информатора. Это вызвало скандал мирового уровня. Заказчик исчез. Но кто-то наблюдал.
Через неделю ему поступило предложение от неизвестной группы. Контракт был прост: “Зачистить цифровой след операции в Сан-Фиерро. Без лишних вопросов.” Ишико знал, кто они. Он знал, на кого работает. Но это было не рабство — это был симбиоз.
Так родился “El Silencio” — Тишина. Он никогда не говорил, не комментировал, не появлялся лично. Он был как вирус в закрытой системе. Он не просто скрывал следы — он менял структуру улик так, чтобы полиция обвиняла конкурентов. Он не стирал кадры с камер — он подделывал их в реальном времени. Он создавал альтернативные реальности, где нужные люди были в нужных местах, а неугодные — становились подозреваемыми. Он стал оружием.
Картель быстро понял его ценность. Его уважали даже самые жестокие sicarios. Он спас сотни жизней мафии, просто отключая дроны, сводя на ноль улики, оставляя фальшивые маршруты. Его работа стоила десятки миллионов, но он брал немного. Только то, что нужно. И никогда не торговался. Он всегда носил маску, если приходилось появляться лично. Это было не просто средство сокрытия — это было заявление. За маской не было человека. Только холодный разум. Даже его союзники в картеле знали его как “тихого”, “невидимого”, “призрака”. Некоторые считали его программой, другие — спецагентом под прикрытием. Но правда была проще: он был выжившим ребёнком, ставшим хищником цифрового века.
7. Настоящее время:
Сегодня Ishiko Sakurai — это не человек, это функция, это код. В криминальном мире Лос-Сантоса его знают под именем "El Silencio" — Тишина. Это не прозвище, это предупреждение. Он не разговаривает, не объясняет, не оправдывается. Он просто действует. За последние годы он стал неотъемлемой частью операционной инфраструктуры мексиканского картеля, специализирующегося на кибершпионаже, взломах и цифровой зачистке следов.
Он создаёт фальшивые биографии, уничтожает улики, стирает людей из цифрового мира. Его задачами могут быть: взлом баз данных полиции, установка наблюдательных систем, внедрение троянов в банковские сети, симуляция GPS-передвижений, генерация документов и даже дестабилизация биржевых систем. У него на счету — десятки операций, в которых из-за его вмешательства полицейские группы приезжали не туда, камеры не писали нужное, улики таинственно исчезали. Он не убивает, но его работа — мощнее пули.
Он живёт один. Адресов не имеет. Лицо его никто не видел. Говорят, что даже картельные боссы не знают, как он выглядит — только его контактник общается с ним через зашифрованные каналы. У него нет друзей. Только задачи и коды.
Всё, что у него осталось — это внутренний кодекс. Он не работает с теми, кто торгует детьми. Никогда не предаёт клиента. И если его предали — месть приходит без предупреждения, точно, молча, как призрак.
Он всё ещё носит ту самую маску, сделанную им собственноручно — смесь полимеров и кевлара, с внутренней подкладкой для шрамов. Маска снабжена фильтрами, AR-интерфейсом и скрытым микрофоном. Это не просто защита — это его вторая кожа. Единственное, что он контролирует в мире, где всё его когда-то предало.
8. Итоги:
Ishiko Sakurai, переживший жестокое насилие в детстве, перенёсший многочисленные операции и травмы, имеет шрамы на лице и теле. Носит маску на постоянной основе по медицинским и психологическим причинам.
(Обязательная пометка в медицинской карте)
(Исключение: GOV)
(Не освобождает от IC ответственности)
Имя Фамилия: Ishiko Sakurai
Возраст: 22 года
Пол: Мужской
Год рождения: 28.04.2003
Место рождения: Osaka, Japan
2. Внешние признаки: Японец
Рост: 176 см
Вес: 72 кг
Цвет волос: чёрные
Цвет глаз: голубые
Татуировки: Нету
Телосложение: Спортивное
Фото:
Паспорт:
3. Родители:
Отец — Hiroshi Sakurai. Родился 15 марта 1975 года в городе Осака, Япония. Вырос в небогатой, но уважаемой семье: его отец, дед Ишико, служил в полиции более 30 лет, отличался твёрдостью и преданностью долгу, а мать была строгой, но заботливой преподавательницей начальных классов. Hiroshi с детства впитывал дух служения обществу и понятия чести. В юности он был отличником, не участвовал в уличных драках, но всё равно умел постоять за себя. После окончания полицейской академии он быстро продвинулся по службе, заслужив уважение коллег своей целеустремлённостью и бескомпромиссностью. На службе он был героем — несколько раз участвовал в громких операциях по ликвидации преступных группировок в Осаке. Но его внутреннее напряжение росло. После гибели напарника, который прикрыл его на задании ценой жизни, Hiroshi сломался. Вина, гнев, усталость и стресс стали постоянными спутниками его жизни. Он начал пить, сначала понемногу — для снятия напряжения, но вскоре потерял контроль. Дома он становился другим человеком: грубым, жёстким, непредсказуемым. Он воспринимал семью как “должное” и не признавал слабость — ни в себе, ни в других. Особенно тяжело ему давалась роль отца: он не знал, как выражать любовь, и в итоге начал выражать страх.
Мать — Aiko Sakurai (урождённая Nakamura). Родилась 20 октября 1978 года в Киото в семье преподавателей. Её родители преподавали в университете — литературу и философию. Aiko росла в атмосфере книг, искусства и тепла. Её характер был мягким, открытым, эмпатичным. Переехав в Осаку ради учёбы, она быстро влюбилась в решительного, мужественного Hiroshi. Он был полной противоположностью её окружению — сильный, уверенный, с идеалами справедливости. Сначала он казался ей каменной опорой. После свадьбы и рождения Ishiko она пыталась создать тёплый дом, но вскоре начала замечать перемены в муже: вспышки гнева, молчаливые вечера, затем — алкоголь. С каждым годом она теряла не только надежду, но и силы. Несмотря на психологическое образование, Aiko не справлялась с собственным кошмаром. Она пыталась защитить сына, как могла: запирала двери, уводила в парк, оставляла записки с напоминаниями “не дразни папу”. Но насилие было неотвратимым. После нападения на Ishiko и ареста Hiroshi она не задумывалась ни секунды — спасение ребёнка было важнее всего. Она бросила всё: дом, работу, прошлое — и с одним чемоданом и изувеченным ребёнком улетела в США.
4. Детство:
Ishiko родился 28 апреля 2003 года в Осаке. С самого детства он не знал, что такое безопасность. Его первым воспоминанием была не игрушка или сказка на ночь, а глухой крик матери за дверью и тяжёлые шаги пьяного отца. Он был тишиной в доме, где любой звук мог спровоцировать агрессию. Он не знал, что значит “папа обнимет” — только что значит “папа ударит”. Ishiko научился скрываться, читать эмоции по малейшим изменениям голоса и лица. Он стал экспертом по выживанию в собственном доме.
Когда ему было 7, произошла трагедия, которая навсегда изменила его лицо и душу. Его лицо было разорвано ножом — не случайно, а осознанно. Это был акт террора от человека, который должен был защищать. Шрамы стали не только метками боли, но и точкой отсчёта новой жизни. В больнице он провёл несколько месяцев. Множественные операции, перевязки, ночные крики от фантомной боли. Врачи говорили, что мальчик чудом выжил. Aiko в это время оформляла документы, занималась разводом, проходила допросы и одновременно проводила ночи у его кровати. Когда наконец Hiroshi посадили, и всё было готово, они вылетели в Лос-Сантос.
В Америке Ishiko начал учить новый язык, но даже без слов дети умели ранить. Его лицо было как мишень. Он не улыбался, не заводил друзей, не знал, кому доверять. Он начал носить капюшон ещё в начальной школе. Он ненавидел зеркала. Каждый раз, видя себя, он вспоминал, что значат руки отца. С возрастом его страхи трансформировались в глухую решимость — он выживет, несмотря ни на что.
5. Образование:
В Лос-Сантосе Ishiko пошёл в школу. Его английский был слабым, а шрамы на лице — заметными. Дети не прощают чужих и слабых. Он был объектом насмешек и оскорблений. Кто-то называл его "монстром", другие — "японским психом". Его замкнутость только подливала масла в огонь.
С каждым годом издевательства становились всё более жестокими: его вещи портили, шкафчик заливали клеем, учебники сжигали. Один раз его даже закрыли в школьной подсобке на всю ночь. Учителя предпочитали не вмешиваться. Лишь один — старый учитель информатики — замечал его страдания и пытался как-то помочь. Но этого было мало.
В старших классах Ishiko стал носить маску. Он объяснял это "стилем", но на деле — прятал шрамы. Капюшон, чёрные худи, перчатки — он превращался в тень. Учиться становилось всё тяжелее. Но он закончил школу — вопреки всему.
По настоянию матери он поступил в колледж на направление “Информационные технологии”. В компьютерах он находил свободу. Там неважно, как ты выглядишь. Там он мог быть кем угодно. Ishiko стал гением кода. Он почти не общался с однокурсниками, был призраком в аудитории. Его боялись и сторонились, хотя он никому не желал зла.
Его единственным спасением стали онлайн-чаты. В одном из них он познакомился с девушкой — Ayame. Их разговоры стали смыслом его жизни. Он был искренен, внимателен, делился мыслями, но скрывал внешность. Когда он решился показать своё лицо — она испугалась. Она разорвала контакт, не поверив, что за шрамами скрывается добрый и сломанный человек.
6. Взрослая жизнь:
После окончания колледжа Ishiko построил себе цифровой бастион, но это была не просто квартира — это была цитадель одиночества и вычислительной мощи. Он изолировал своё жильё от всех форм слежки: стены обиты звукопоглощающим материалом, окна — с тонированными фильтрами, камеры и сенсоры работали в режиме нон-стоп. Его соседей будто не существовало — и он для них тоже. Еду он заказывал под фейковыми именами, с использованием одноразовых адресов доставки. Если бы кто-то попытался войти — он узнал бы за 0,3 секунды и стер бы всю систему, включая свою личность.
Ишико работал по 18 часов в сутки. Код был его языком, экраны — единственным светом в его жизни. Он изучал не только кибербезопасность — но и психологию, стратегию, криминологию, поведение ЦРУ, методы дезинформации, шифрование мирового уровня. В его квартире было три компьютера в изоляции, по разным операционным системам, подключённые через слой за слоем VPN, Tor, собственных прокси и фальшивых серверов, разбросанных по всему миру.
В даркнете он стал легендой. Под ником Kōshin он разрабатывал эксплойты нулевого дня, создавал инструменты шифрования, писал инструкции по сокрытию цифрового следа, которые потом продавали под другим брендом за десятки тысяч долларов. Но всё это его не волновало. Деньги — пыль. Ему нужна была контроль, информация, истина.
Когда ему предложили взломать систему благотворительной организации, он, как обычно, начал с анализа. Но чем глубже копал, тем больше находил лжи, схем, откатов, политических связей, торговли детьми под видом “усыновлений”. Это стало триггером. Он взломал их не ради клиента — а ради разоблачения. Ишико отправил всю базу данных журналистам в Южной Корее под видом внутреннего информатора. Это вызвало скандал мирового уровня. Заказчик исчез. Но кто-то наблюдал.
Через неделю ему поступило предложение от неизвестной группы. Контракт был прост: “Зачистить цифровой след операции в Сан-Фиерро. Без лишних вопросов.” Ишико знал, кто они. Он знал, на кого работает. Но это было не рабство — это был симбиоз.
Так родился “El Silencio” — Тишина. Он никогда не говорил, не комментировал, не появлялся лично. Он был как вирус в закрытой системе. Он не просто скрывал следы — он менял структуру улик так, чтобы полиция обвиняла конкурентов. Он не стирал кадры с камер — он подделывал их в реальном времени. Он создавал альтернативные реальности, где нужные люди были в нужных местах, а неугодные — становились подозреваемыми. Он стал оружием.
Картель быстро понял его ценность. Его уважали даже самые жестокие sicarios. Он спас сотни жизней мафии, просто отключая дроны, сводя на ноль улики, оставляя фальшивые маршруты. Его работа стоила десятки миллионов, но он брал немного. Только то, что нужно. И никогда не торговался. Он всегда носил маску, если приходилось появляться лично. Это было не просто средство сокрытия — это было заявление. За маской не было человека. Только холодный разум. Даже его союзники в картеле знали его как “тихого”, “невидимого”, “призрака”. Некоторые считали его программой, другие — спецагентом под прикрытием. Но правда была проще: он был выжившим ребёнком, ставшим хищником цифрового века.
7. Настоящее время:
Сегодня Ishiko Sakurai — это не человек, это функция, это код. В криминальном мире Лос-Сантоса его знают под именем "El Silencio" — Тишина. Это не прозвище, это предупреждение. Он не разговаривает, не объясняет, не оправдывается. Он просто действует. За последние годы он стал неотъемлемой частью операционной инфраструктуры мексиканского картеля, специализирующегося на кибершпионаже, взломах и цифровой зачистке следов.
Он создаёт фальшивые биографии, уничтожает улики, стирает людей из цифрового мира. Его задачами могут быть: взлом баз данных полиции, установка наблюдательных систем, внедрение троянов в банковские сети, симуляция GPS-передвижений, генерация документов и даже дестабилизация биржевых систем. У него на счету — десятки операций, в которых из-за его вмешательства полицейские группы приезжали не туда, камеры не писали нужное, улики таинственно исчезали. Он не убивает, но его работа — мощнее пули.
Он живёт один. Адресов не имеет. Лицо его никто не видел. Говорят, что даже картельные боссы не знают, как он выглядит — только его контактник общается с ним через зашифрованные каналы. У него нет друзей. Только задачи и коды.
Всё, что у него осталось — это внутренний кодекс. Он не работает с теми, кто торгует детьми. Никогда не предаёт клиента. И если его предали — месть приходит без предупреждения, точно, молча, как призрак.
Он всё ещё носит ту самую маску, сделанную им собственноручно — смесь полимеров и кевлара, с внутренней подкладкой для шрамов. Маска снабжена фильтрами, AR-интерфейсом и скрытым микрофоном. Это не просто защита — это его вторая кожа. Единственное, что он контролирует в мире, где всё его когда-то предало.
8. Итоги:
Ishiko Sakurai, переживший жестокое насилие в детстве, перенёсший многочисленные операции и травмы, имеет шрамы на лице и теле. Носит маску на постоянной основе по медицинским и психологическим причинам.
(Обязательная пометка в медицинской карте)
(Исключение: GOV)
(Не освобождает от IC ответственности)
